Когда ты стал знаменитостью

Первый журналист(Обращается ко Второму Журналисту). Черт подери! Мы совершенно забыли спросить у его детей, какой эффект произвела на их семью его последняя выходка. Нет, ты только взгляни на нее! Как она буквально пожирает его глазами!

Второй журналист: Значит и в самом деле все это правда, что болтает народ!

Первый журналист: Разве, тебе недостаточно того, что ты видишь? Ее даже не пригласили на празднование… бедняжку, можно сказать, выставили за дверь… Ты, случайно, не разглядел его, как он там выглядит, внутри?

Второй журналист: Как же, разглядел. Можно сказать, что он похож на мертвеца… Уже ходят целые легенды на счет их любви, гнездышком для которой стала вилла его племянника… Причем, все это случилось с особого благословения ее сестры… Насколько мне известно, синьорина едва достигла своего совершеннолетия…

Первый журналист: К тому же, сам знаешь, как устроены русские женщины…

Второй журналист: … поговаривают даже, что его жена застигла их врасплох…

Первый журналист: Не думаю, я не верю этому… Что же касается его жены, дорогой мой.… то лучше оставим ее на потом… Меня лично больше интересует она! (Показывает на Вероччу). Какая блестящая глава для его будущего биографа! Если бы только можно было ее запечатлеть в этой позе, стоящей у входа в зал… запечатлеть, как с ней поступили несправедливо, и, что ей не нашлось даже места среди гостей…

Второй журналист: Как жаль, что быстро стемнело…

Первый журналист: Нет, ты только посмотри! Посмотри! Как она сжимает кулаки, скрестив их на груди…

Второй журналист: Да, да, такое ощущение, что она хочет что-то закричать…

Первый журналист: Как бы мне хотелось поговорить с ней еще раз…

Второй журналист: Давай подойдем к ней…

Первый журналист: Нет, нет, если сейчас подойти к ней, она может испугаться и убежать…

Второй журналист: Я слышал, что они завтра уезжают…

Первый журналист: Подумать только, все эти стихи Делаго были написаны именно для нее… которые, чтобы о них там не говорили, были прекрасными…

Второй журналист: И имели такую жуткую развязку…

К журналистам приближается Третий и Четвертый гость, которые также наблюдают за Вероччей, разговаривая между собой.

Третий приглашенный(Показывая на Вероччу). Извините, кто будет эта синьорина? Вы, случайно, ее не знаете?

Первый журналист: Видите ли…

Четвертый приглашенный: Никак поклонница его таланта?

Второй журналист: Пожалуй, больше чем поклонница.

Третий приглашенный: Она похожа на иностранку.

Четвертый приглашенный: Что вы имели в виду, когда сказали — больше чем поклонница?

Второй журналист: А вы сами посмотрите на нее!

Третий приглашенный: О, боже! Такое ощущение, что из ее груди вот-вот вырвется душераздирающий крик! Она не в силах пережить увиденное и закрывает себе лицо руками! (Верочча проходит немного вперед, при этом, она вся дрожит и конвульсивно дергается).

Верочча: Да он же мертв! Он мертв!

Первый журналист(Потрясенный). Да нет же! Вы, что говорите, синьорина?

Второй журналист: Мертв? Этого не может быть!

Верочча, вместе с другими, собирается вбежать в зал; но все тут же останавливаются, так как, оттуда внезапно доносится бурный шум аплодисментов, раздавшихся по случаю окончания речи Джаффреди.

Третий приглашенный: Нет, нет! Разве вы не слышите, они аплодируют…

Четвертый приглашенный: По всей видимости, только что закончил свою речь Джаффреди…

Верочча: А я вам говорю, что он мертв. Никто этого даже не заметил. Я лично видела, как он закрыл свои глаза.

Первый журналист: У него и в правду изнеможенный вид…

Третий приглашенный: К тому же, он одет во все белое…

Первый журналист: Ему нравится покрасоваться на публике, в особенности летом… Он там в своем одеянии выглядит словно лебедь.

Четвертый приглашенный: Действительно. Но он так бледен, без единой кровинки в лице — синьорина в чем-то права — что его можно волне принять …

Второй журналист: Вот именно, за лебедя…

Первый журналист: … уже пропевшего, однако, свою последнюю песню. Он, должно быть, и впрямь чем-то серьезно болен.