Когда улыбнется Ганеш

В толпе выделялись женщины племени банджара: короткие пестрые юбки, многоцветные, облегающие грудь кофточки-чоли, тяжелые медные серьги. То и дело Кишан обращал мое внимание на банджара, сидевших на корточках и вперивших взор в расположившихся напротив клиентов. Они предсказывали судьбу по глазам.

В немыслимой толчее мы умудрились сесть в такси и поползти в сторону нового города. Мы ехали по узкой улице, запруженной народом. Приглядевшись, я понял, что это стоят в два ряда мужская и женская очереди. Мужчины в белых чалмах, женщины, иногда скрывавшие лицо под темной, полупрозрачной чадрой, были исполнены томительного ожидания. Полиция строго следила, чтобы никто не лез без очереди. Когда мы доползли до ее начала, я увидел, как людей группками запускали в какую-то подворотню. Оттуда они выходили счастливые и умиротворенные. Правая рука каждого была окрашена в сине-зеленый цвет. Кишан, к моему удивлению, не знал, что это означало. Он индус и с мусульманскими обычаями знаком не слишком хорошо. Постепенно мы выбрались из старого города. У одного из четырех мостов через Муси, связывающих старый Хайдерабад с новым, вырос небольшой поселок плетельщиков корзин. Они сплели себе и несколько хижин-времянок, сидя перед которыми работали ловко и споро. Мужчины, женщины и дети. Какая судьба занесла их в огромный город? Откуда? Что их ждет впереди?

Как и повсюду в Индии, новый город разительно отличается от старого. Это — одно из свидетельств колониального прошлого страны. Кварталы, где жили индийцы, главным образом бедные, превращались постепенно в своего рода гетто, а иностранные господа и приближенная к ним местная знать селились привольно с комфортом — отдельно. Тех хозяев давно уже нет, но деление городов на старый и новый сохранилось, хоть и не свидетельствует сегодня определенно об имущественном и социальном неравенстве.

Стройные современные здания, много света, простора, зелени, отсутствие галдящей толпы. В центре нового Хайдерабада раскинулось большое озеро Хуссейнсагар, заставившее вспомнить о Бхопале. Протяженность берегов озера составляет восемнадцать километров. В нем много рыбы, и горожане сиживают на берегу с удочкой. Развит здесь и лодочный спорт. Проехав по рассекающей озеро плотине, мы попали в Сикандерабад, который был некогда резиденцией колониальных властей, а сейчас стал средоточием государственных учреждений, деловых контор, редакций газет. Сикандерабад является фактически частью Хайдерабада. Его улицы прямы и нарядны. Вогнутые стены зданий на перекрестках очерчивают площади, в центре которых располагаются клумбы с цветами, а иногда и памятники. Бронзовый Махатма Ганди смотрит на меня с высокого пьедестала. Я только что сфотографировал точно такого же в Гуджарате.

Публика в Сикандерабаде непохожа на чарминарскую. Мы стояли у бронзового Ганди, наблюдая, как залитую дождем площадь переходили девушки на высоких каблуках в европейских платьях, юные денди в модных, явно привезенных откуда-то джинсах, холеные, упитанные, уверенные в себе чиновники городских офисов.

Хайдерабад — шестой по населению городов Индии. Значительная часть его жителей живет в старом городе. В столице штата Андхра-Прадеш развита промышленность: часовой завод, завод электрооборудования, сигаретная фабрика, производятся мотороллеры, электронные приборы, асбест. Однако лицо города во многом определяет известный всей Индии университет Османия, в различных институтах и отделениях которого учится 80 тысяч студентов. Еще тысяча занимается в Сельскохозяйственном университете.

Кишан — скромный сорокалетний человек. Мы с ним познакомились случайно на мошаэре, которая проходила под открытым небом и разбежалась из-за хлынувшего вдруг дождя. Он окончил Университет Османия и преподает в нем язык телугу. Показал мне свою альма матер, провел по коридорам и пустым аудиториям. Пустым потому, что были каникулы. Главное здание университета утопает в зелени. Строгий его фасад сочетает в себе классические европейские мотивы с чисто мусульманскими. Университет был создан в 1918 году. Тогда в княжестве Хайдерабад правил очередной низам и официальным языком был урду. Сейчас преподавание ведется и на урду, и на телугу — поступающий может сделать выбор.

Движение за более широкое распространение языка телугу принимает в штате Андхра-Прадеш все более широкие масштабы. Главным министром правительства этого штата является популярный киноактер Н. Т. Рамарао, правящей партией — «Телугу лесам», имеющая регионально-националистическую ориентацию. Приверженцы этой партии подняли даже вопрос о переименовании штата в «Телугунаду» — по примеру соседнего Тамилнаду. Победа партии Рамарао на выборах в законодательное собрание штата была для всех сенсационной неожиданностью. Ведь Андхра-Прадеш всегда считался южной цитаделью правящей в Индии партии ИНК (И). Вслед за Тамилнаду Андхра-Прадеш наделил властью киноактера…