Когда возвращается радуга. Книга 1

И опять растроганные старые девы-служанки изнемогали от любопытства, поблёскивая влажными от непрошенных слёз очами и не смея лишний раз заглянуть на мужскую половину, а старый управляющий, чувствуя себя важной птицей и главным хранилищем новостей, время от времени заглядывал в кухню, чтобы поделиться известиями и сорвать положенную долю благодарностей и вздохов от женщин, трепещущих в муках неведения… Разумеется, Али взял на себя обустройство нового гостя, ибо, хоть почтенный Суммир ибн Халлах и являлся уроженце Константинополя, и владел когда-то собственным домом, но, покуда пребывал в опале, лишился оного, как и лавок, сгоревших как-то в одном из пожаров, которые иногда случались в жаркие лета. О потере столичной торговли почтенный купец не сожалел: как ушло, так и наживётся, тем более, что в далёкой Галлии, да и в Амстердаме, и в Гааге, с даже в Чайне с Индией у него давно уже были налажены связи… а вот об отчем доме сокрушался. Впрочем, приобрести достойное жильё оставалось вопросом времени, но сейчас — Аслан-бей и слышать не хотел, чтобы гость искал приют где-то ещё.

Зять и тесть беседовали долго и задушевно, забыв об окружающих, пока, наконец, Аслан-бей, заметив, что выздоравливающий изнемогает, не прервал их разговор и не увлёк гостя сперва обедать, а затем — в святая святых, в библиотеку. Там оба почтенных мужа засиделись чуть ли не до полуночи, и тут уж пришлось вмешаться Ирис, и нежно попенять супругу за небрежение к собственному здоровью, а затем настойчиво выпроводить обоих на отдых. Поручив Суммира заботам Али, юная жена не угомонилась, пока не сопроводила лекаря в опочивальню.

— Знаешь ли ты, кто у нас гостит, джаным? — окликнул её эфенди, посмеиваясь, когда та, помогая улечься, заботливо подтыкала ему, словно младенцу, одеяло.

— Господин Суммир, бывший глава торговой гильдии, — отвечала умница Ирис. — Теперь, наверное, настоящий глава, потому что, говорят, сам султан разрешил ему вернуться и принять дела, вот как! Но это не повод вам нарушать распорядок дня, эфенди. Вы же сами потом жалуетесь, что после бессонных ночей встаёте разбитый.

— Полно ворчать, прекрасное дитя моё. Не каждый день появляются в нашем доме такие люди! Ах, да ты всего не знаешь… — Он улыбнулся, с благодарностью принял чашку любимого ромашкового чая. — Скажи-ка: помнишь ли ты героя своих любимых сказок многомудрой Шахерезады, путешественника Синдбада,? А ведь он — не выдумка, он жил на самом деле, и объездил полмира, посетил множество стран и навидался таких чудес! Но ещё больше развеял слухов и заблуждений. Некоторым невеждам от науки трудно признать, что, вопреки устоявшимся слухам, в далёкой Тартарии нет песьеглавцев, а в пустынях Египта — одноногих гигантов, которые, укладываясь спать, якобы ступнёй загораживаются от солнца… Сегодня нас осчастливил визитом потомок нескольких поколений Синдбадов-мореходов и купцов, и теперь в моей летописи встреч с интереснейшими людьми добавится новая страница. Как это прекрасно, джаным!

И, уже прикрыв глаза, добавил с печалью:

— И как коротка жизнь! Столько не увидено и не сделано…

— Да что вы, эфенди! — всполошилась Ирис, испуганно вглядываясь в лицо супруга. При каждой его подобной оговорке она впадала в панику. Но старый лекарь успокаивающе погладил её по руке.

— Не пугайся, джаным. Помнишь, я говорил, и не раз, что одно твоё присутствие вливает в меня свежие силы? Я ещё продержусь на этой грешной земле несколько лет. Мой отец прожил до ста двадцати; надеюсь, я перешагну этот рубеж. Дети ведь должны хоть немного опережать родителей? — Он вздохнул. — Дети… Не верится, что когда-то и я был ребёнком.

Слабая улыбка вновь озарила его лицо.

— Хорошо, что Али Мустафа наконец женится. Я надеюсь успеть познакомиться с новыми внучатыми племянниками… Или всё же — правнуками? Очень надеюсь. Увидеть хотя бы одного, благословить перед тем, как покину сей мир, сделать прощальный дар… Ведь придёт час, когда магия станет мне не нужна, а с кем же делиться, как не с самыми родными? С тобой — и теми, кто родится у Мустафы и прекрасной Айлин.

— Не надо об этом, эфенди! — взмолилась Ирис со слезами на глазах. — Ох, я не про детишек, а про то, что… Дай-то Всевышний, вы проживёте ещё много лет!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— О смерти никогда не рано думать, дитя моё, а в моём-то возрасте — тем более. Ну, ну, не плачь. Просто поверь своему эфенди, что он ещё долго будет рядом. У тебя впереди такая долгая и яркая жизнь, что я… завидую, спаси Аллах, как же я завидую! Ты будешь счастлива, джаным. Обязательно.

— Я уже счастлива! — пробормотала его юная жена, скрывая слёзы.

— И это правильно, джаным… Не дожидаясь новых вех, нужно ловить счастье прямо сейчас… Однако готовь свою острую память и принадлежности для письма. Завтра я познакомлю тебя с почтенным Суммиром ближе. Общение с ним пойдёт тебе на пользу, а если, к тому же, он надиктует для записи хотя бы один из своих удивительных рассказов — это будет большой удачей для всех нас.