Когда закончится война (СИ)

Быстро оглядываюсь по сторонам. Прятаться негде, назад пути тоже нет — вот-вот оттуда выскочит Лера. Значит, лезем на крышу.

Стараясь не слишком громко топать, бегу в конец коридора и дергаю за ручку маленькую дверь, скрывающую за собой лестницу на крышу. Видно, что-то заело. Дергаю еще раз и еще. Дверь не поддается. Только сейчас замечаю замок.

Вспышкой в голове осознание: заперто! Наверняка это работа рук Светы, она-то видела, с какой стороны я иду на ужин. Со злости пинаю дверь ногой и, словно затравленный зверек, ищу глазами место, подходящее для того, чтобы спрятаться.

— Вика, ну где же ты? — раздается совсем рядом раздраженный Лерин голос. Отскакивая от стен, он эхом проносится по коридору, долетая до меня и отдаваясь где-то внутри.

И тут я замечаю дверь. Прямо напротив меня. Подбегаю к ней и дергаю за ручку. Открыто! Не раздумывая, шагаю внутрь маленького помещения и закрываю за собой дверь. Какое-то время снаружи раздаются шаги и недовольное ворчание Леры. Сижу и тихо радуюсь, представляя себе, как она сейчас ломает голову, гадая, куда же я подевалась. Наконец, Лера уходит, но я все еще не решаюсь выйти из своего убежища. Чутко прислушиваюсь к тишине. И вот когда я уже собираюсь открыть дверь, совсем рядом снова раздаются шаги. Отдергиваю руку от дверной ручки и вовремя — кто-то распахивает дверь.

Прямо на меня из темноты смотрят два широко раскрытых от удивления голубых глаза.

========== Глава 3 ==========

Передо мной стоит кто-то, отдаленно напоминающий Лешего, хотя я понимаю, что это всего лишь мальчишка. Долговязый и очень худой, лохматый, с плотно сжатыми губами, он стоит и смотрит на меня своими большими, цвета ясного неба, глазами. На его лице пляшут блики от свечи, сжимаемой им в руке, отчего его черты лица постоянно меняются. Единственное, что я четко вижу — два голубых сверкающих огонька-глаза.

— Ты сейчас дырку во мне просверлишь, — замечаю я, легонько отстраняя его рукой и выходя наружу. — И, кстати, огнем пользоваться на территории лагеря запрещено…

Поднимаю голову и замираю от изумления. Я нахожусь в тесном помещении с низким потолком. По бокам от меня — полки с наваленными на них тряпками и мешками, на полу валяются полена, какие-то бочки и веревки. Где коридор?

Оглядываюсь на парнишку и смотрю ему в лицо, требуя объяснений. Может ли быть это розыгрышем?

Возвращаюсь в свою кладовку и внимательно рассматриваю стену. Без сомнения, дверь здесь только одна, и выходить она должна в коридор лагеря.

— Ты что тут натворил? — спрашиваю я мальчишку, строго сдвигая брови и упирая руки в бока.

— Я? — переспрашивает он, растерянно хлопая глазами. Пламя свечи мечется от его дыхания, и от этой игры света становится не по себе.

— Конечно, ты, — в раздражении отвечаю я, не переставая озираться по сторонам в поисках логического объяснения произошедшему.

— А что я натворил? — спрашивает меня парнишка, наивно хлопая глазами.

— Ну хорошо, — решительно отвечаю я, принимая его игру.

Подхожу к стене слева от меня и прикладываю к ней ладонь. Стена холодная, деревянная. Наверняка это какая-нибудь довольно хлипкая перегородка. Упираюсь обеими руками в стену и наваливаюсь на нее всей массой своего тела. Она даже не качнулась. Тогда я подхожу к другой стене, проделывая то же самое и с ней. Опять никакого результата.

Кидаю злобный взгляд на мальчика, который, кстати, все это время стоит у двери кладовки, безмолвно наблюдая за моими действиями. Воск капает в подсвечник; свеча тает, скоро от нее останется один огарок. Не находя объяснения, начинаю злиться. Подскакиваю к кладовке, напугав паренька, который при моем приближении отшатнулся в сторону, и изо всех сил пинаю ее ногой. Что же это за чертовщина происходит вокруг?

— Ну все шутник, ты доигрался, — разгневанно восклицаю я, погрозив ему пальцем, и, залезая в кладовку, кричу, что есть мочи: — Лера! Я здесь!..

Сейчас она меня услышит, придет и разрушит эту баррикаду. А вот тебе не поздоровится! Смотрю на мальчишку, еле сдерживая желание накричать на него, потребовать объяснений. Я бы так и сделала, если бы не понимала того, что он все равно продолжит гнуть свою палку, уверяя меня, что он тут не при делах.

— Ле-ер! — кричу я еще громче, сложив руки рупором.

В следующую секунду чувствую, как чьи-то холодные пальцы впиваются мне в горло. И вот я уже прижата к стене. Открываю зажмуренные от страха глаза и вижу прямо перед собой бледное лицо, не менее испуганное, чем я сама.

— Молчи лучше, — шипит мальчишка, отпуская мою шею и впиваясь своими пальцами-костяшками мне в волосы.

Я молчу, не в силах произнести ни звука. Страх накатил на меня с новой силой, сжимая горло похлеще, чем пальцы этого больного.