Когда закроется священный наш кабак

— Я машина, которая курит и пьет, — сказал он, выпуская облачко дыма. — Сказать по правде, я не знаю, какого черта меня все это волнует.

— Минуту назад тебе нравилась эта жизнь.

— Я это сказал? Знаешь анекдот про парня, купившего фольксваген: друзья его спрашивают, как ему это нравится. «Это словно лизать женщину, — отвечает парень. — Я схожу от этого с ума, но нисколько этим не горжусь».

Глава 10

Я позвонил Дрю Каплану на следующий день утром, прежде чем поехать в Бруклин. Его секретарша ответила мне, что он на встрече, и предложила, чтобы он сам перезвонил мне попозже. Я сказал, что перезвоню ему, что и сделал через сорок минут, когда вышел из метро на Сансет-парк. К этому времени он уже ушел на ланч. Я сказал, что позвоню еще позже.

В этот день я встретился с женщиной, которая дружила с девушкой Энджела Херреры. У нее были ярко выраженные индейские черты и сильно изрытое оспинами лицо. Она сказала, что ей очень жаль, что Херрера попал в тюрьму, но, возможно, это к лучшему для ее подруги, потому что Херрера никогда бы на ней не женился и даже не стал бы с ней жить, так как считал себя по-прежнему женатым на женщине из Пуэрто-Рико. «И его жена разводится с ним, но он не соглашается, — сказала она. — Моя подружка хотела забеременеть, но он ей не позволил и не хочет на ней жениться. Что ей с ним делать дальше, понимаете? Для нее только лучше, что его какое-то время не будет. Для всех лучше».

* * *

Я опять позвонил Каплану из телефонной будки на углу и на сей раз застал его. Я вытащил мою записную книжку и рассказал ему все, что у меня есть. Как я понял, ни одно из моих сведений не представлялось ему важным, кроме прошлого ареста Круза за непредумышленное убийство. Но и это он, казалось, уже знал, так как быстро сориентировался в ситуации.

— Это не та информация, с которой следователю стоит появиться в суде, — сказал он. — Это следовало бы убрать в стол. Правда, хотя это нельзя представить в суде, но можно использовать иначе. Ты мог бы зарабатывать, продавая информацию такого рода. Не хочу отбивать у тебя охоту к дальнейшим поискам.

Но когда я повесил телефонную трубку, то уже действительно не чувствовал никакой охоты искать что-либо дальше. Я вернулся обратно во «Фьорд» и пропустил пару стаканчиков, но потом пришел какой-то долговязый парень с копной светлых волос и светлыми усами и попытался втянуть меня в турнир на игральном автомате. Меня это не заинтересовало, равно как и других присутствующих, поэтому парню пришлось играть в одиночестве, изображая из себя шумного веселого пьянчугу. Думаю, он пытался походить на этакого рубаху-парня. Я оставил шумный кабачок и прошел пешком всю дорогу до дома Тиллари на Колониал-роуд.

Открыв ключом парадную дверь, я вошел внутрь, отчасти ожидая, что моему взору откроется та же картина, что и человеку, нашедшему тело Маргарет Тиллари. Но, конечно, все было прибрано и расставлено по местам уже давно, сразу после того, как криминалисты и фотографы проделали свою работу.

Я прошелся по комнатам первого этажа, нашел боковой вход, к которому вел коридор из кухни, прошел обратно через кухню и столовую, пытаясь представить себя на месте Круза и Херреры, как они двигались через комнаты пустого дома.

Да только дом не был пустым. Маргарет Тиллари находилась здесь, наверху в своей спальне. Что она делала? Спала? Смотрела телевизор?

Я пошел вверх по лестнице. Пара ступенек скрипнула у меня под ногами. Скрипели ли они так же в ночь ограбления? Слышала ли это Пэг Тиллари и как она среагировала? Может, она подумала, что это шаги Томми, и встала, чтобы встретить его. Может, она знала, что это не он. Некоторые люди узнают знакомые шаги, а чужая походка может потревожить, разбудить.

Она была убита в своей спальне. Поднялись по лестнице, открыли дверь, обнаружили оцепеневшую от страха женщину и зарезали ее? Или, может быть, она вышла из спальни, ожидая Томми или не ожидая его, и, столкнувшись с грабителями, забыла о благоразумии. Так всегда происходит, люди теряют голову, оскорбленные вторжением в их дом, и ведут себя так, словно их праведный гнев послужит им оружием.

Потом она увидела нож в его руке и бросилась обратно в комнату, может быть, попыталась закрыть дверь. А он вошел следом за ней, наверное, она кричала, и ему нужно было, чтобы она заткнулась...

Перед моими глазами возникла Анита, пятившаяся от ножа, а место действия сменилось нашей спальней в Сайоссете.

Глупо.

Я подошел к одному из комодов, стал открывать и закрывать ящики. Это был ее комод, низкий и длинный. Томми пользовался высоким комодом на ножках, сделанным во французском провинциальном стиле и составляющим единое целое с кроватью, тумбочкой и туалетным столиком с зеркалом. Я просмотрел ящики его комода. Даже после его отъезда в них было полно вещей, но, наверное, у него было очень много одежды.