Когда замуж, Инка?

– Что-то меня занесло… – говорит он с виноватой улыбкой.

Примерно минуту мы оба молчим: Маркус заправляет рубашку, я привожу в порядок парик, очень надеясь, что он не сполз набок. Кусая губу, я заставляю себя задать вопрос:

– Ты же не ждал, что у нас будет… секс?

Маркус до предела расширяет глаза.

– Конечно, нет. Немного увлекся, только и всего. – Он приглаживает свои светлые волосы, взъерошенные мною. – Это всего лишь второе свидание, так что…

Он смотрит на меня так, как будто ждет, что я договорю за него. Я так и делаю:

– Это ведь только начало, верно?

Судя по его улыбке, я нашла правильное продолжение. Чмокнув меня в губы, он тянется за нашими бокалами, подает мне мой, делает глоток.

– Если бы это было свидание номер восемь, ты все равно считал бы это началом?

Маркус издает звук, означающий неуверенность.

– Да, если мы протянем так долго.

Я глотаю слюну. Плохо дело.

– Штука в том, что… – Я вынуждена откашляться. – Я вообще не тороплюсь с сексом. В смысле, ни на восьмом свидании, ни на каком-то еще.

Маркус хмурится, как будто не понял или не расслышал.

– Я хочу сказать… – Резкий выдох. – Я берегу себя для брака.

Маркус так широко разевает рот, что туда пролез бы мячик для гольфа.

– Ты серьезно?

– Да, – выдавливаю я и вижу, как он морщится. – Я думала, ты догадаешься.

– Извини, Инка, но как мне было догадаться?

Я с трудом подыскиваю слова.

– Для начала, мы оба христиане. Извини, я почему-то вообразила, беседуя с тобой о вере, что у нас одинаковый подход…

Беседа, о которой я ему напоминаю, была по телефону, до нашей первой встречи. Я спросила Маркуса, какой он веры, и получила вполне откровенный ответ: что он прихожанин методистской церкви и вырос в христианской семье. Непонятно почему, услышав от него это, я подумала: «Раз так, разговор о сексуальном воздержании будет нетрудным». И вот я сижу у него на диване, массируя себе бедра, чтобы не тряслись, и вынуждена сознаться себе, что сильно промахнулась. Какая же я тупица! Не все христиане одинаковые.

– Иными словами, ты ДЕВСТВЕННИЦА? – Таким же тоном Маркус мог бы назвать меня «томатом» или «лобстером».

Я вздыхаю. Вот по этой самой причине я ни с кем не откровенничаю о своей личной жизни.

Правильнее сказать, об ее отсутствии.

– Но тебе уже тридцать с лишком! – восклицает Маркус.

– В точку! Перед тобой девственница тридцати одного года от роду. Зови меня Девой Марией.

Моя попытка разрядить обстановку Маркуса ничуть не веселит. Он продолжает моргать, демонстрируя крайнюю степень недоумения.

– Вау! – выдавливает он наконец. – Впечатляет! Но это большая редкость. Подожди… Ты хочешь сказать, что у тебя с твоим бывшим не было… ничего такого?

Я отвожу глаза.

– Мы кое-как справлялись. Но секса… не было.

– Ну и дела! – Маркус делает глоток вина и смотрит на пустой экран телевизора. Видно, что он потрясен.

Я кусаю губу.

– Это будет проблемой? – После этого моего вопроса мы оба молчим. Я бы и не смогла говорить – слишком бухает сердце.

К моему облегчению, Маркус в конце концов переводит взгляд на меня. Уголок его губ чуть приподнимается.

– Нет, – отвечает он тихо. У меня спазм в животе.

Волна приязни подталкивает меня к нему, я беру в ладони его лицо.

– Спасибо. – Я заглядываю ему в глаза. – Спасибо за понимание. – Я пытаюсь поцеловать его в губы, но он отстраняется.

– Полегче! Я не думаю, что это хорошая идея, а ты?

– Ты прав, – смущенно соглашаюсь я и отодвигаюсь в дальний угол дивана.

Нам надо поговорить

Среда

«Ваш звонок переведен на голосовую почту номера 0798…»

Я огорченно прерываю звонок. С воскресенья от Маркуса ни звука. После того как мы поняли друг друга, он немного перевел дух – спасибо красному вину, – и мы стали смотреть кино; два часа он обнимал меня за плечи.

И вот я стою в Пекхэме перед кафе Costa, жду Джо-Брайана и в который раз пытаюсь пробиться в голосовую почту Маркуса. Как мы умудрились дойти до такого?

– У вас не найдется мелочи?

Я отрываюсь от телефона и вижу мужчину с усталыми запавшими глазами, в длинном пальто.

– Извините, у меня нет мелочи.

Бездомный шаркает дальше, а меня окатывает волной стыда. Я роюсь в сумочке.

– Вот, возьмите! – Я догоняю его и протягиваю батончик Yorkie.

Его щербатая улыбка наводит на мысль о клавишах пианино.

– Спасибо. – Он берет шоколадку.

– Как вас зовут? – спрашиваю я, не давая ему отвернуться.

Он смотрит на меня так, словно ему никогда в жизни не задавали этот вопрос.

– Томас. – Он щурит в улыбке глаза.

– Томас… Знаете, мне всегда нравилось это имя. Вы слышали о мероприятии для бездомных сегодня вечером?

– Мероприятие?.. – непонимающе переспрашивает Томас.

– Да, каждую среду и четверг с семи вечера на уличном помосте около Пекхэмской библиотеки. – Я заглядываю в телефон. – Вам повезло, они только-только начали. Ступайте туда! Там кормят и поят, и там много дружелюбных людей.

Томаса не приходится уговаривать, он хлопает меня по руке.

– Благослови тебя Господь!

Я беру его за руку. От его искренней благодарности у меня в горле встает ком.

– Знаете, как туда идти? – спрашиваю я.