Все, как на свадьбе Кеми и Уче, только в более скромном месте – коммунальном центре в Нью-Кросс. Празднование крестин Чинеду при полном зале.
Не меньше трехсот гостей сидят за столиками, как в кабаре (мать сходила с ума, рассылая приглашения). Мы поедаем невероятное количество риса джолоф, густой похлебки из ямса и красного рагу из куриных потрохов. Церемонию на фоне пения Сины Питерса[31]
ведет пастор Адекейе. Кеми и Уче в традиционных белых шелках восседают за высоким столом на сцене и передают друг другу неугомонного Чинеду. За одним со мной столом мама, тетя Блессинг, тетя Дебби с мужем, Ола с Джоном и трое их детей. Я рада, что мы с Олой окончательно помирились. Она встретила меня сердечными объятиями и сказала шепотом на ухо, что на следующей неделе пойдет к психотерапевту. Если так продолжится, то Джеки придется платить Доновану комиссионные.До поры до времени я избегаю прямого разговора с матерью, но это продлится недолго…
Вот она наклоняется ко мне, и я нехотя перевожу на нее взгляд.
– Инка, с Эммануэлем не сложилось?
О боже!.. Неужели надо заводить эту волынку прямо сейчас?
– Нет, – коротко отвечаю я и отхлебываю безалкогольное пиво.
– Что случилось В ЭТОТ РАЗ? – встревает тетя Дебби, закатывая глаза.
– Разве сейчас время и место для этого разговора? – приходит, как всегда, мне на выручку тетя Блессинг.
Я скольжу взглядом по несчетным столикам с родней и друзьями с обеих сторон семьи. Я бы предпочла сидеть за столиком Рейчел и Гавеша, с Наной.
– Какие успехи с поиском работы? – Тетя Дебби не умеет останавливаться.
– Все хорошо, – отзываюсь я, напоминая себе, что надо дышать. Пытаюсь вспомнить наставления Джеки – что я должна и могу контролировать свою реакцию на других.
– Не волнуйся, Дебби, – говорит тетя Блессинг. – Она поступает на работу своей мечты, правильно, Инка?
Я поджимаю губы. Дело дрянь. Я не успела предупредить тетю Блессинг, что не уложилась в срок подачи заявки на вакансию в Sanctuary, о которой ей рассказывала.
– Тем лучше, – не унимается тетя Дебби. – Уверена, оксфордский диплом в резюме тебе поможет. – Это говорится мне, но адресуется Оле.
Я кошусь на Олу. Она меняется в лице совсем немного, но меня столько раз обижали, что я без труда узнаю чужую обиду. Обычно, когда тетя Дебби ставит нас в такое положение, я чувствую себя виноватой, но в этот раз меня охватывает гнев.
На счастье, напряжение снимает появление пастора Адекейе, чей горчично-желтый костюм мигом поднимает мне настроение.
– Толу, – обращается он к моей маме, нагнувшись. – Настало время новой молитвы. – Он тычет в пункт номер пять своей программы.
– О да! – восклицает мама. – Спасибо, что напомнили.
Она отъезжает на стуле от стола и встает. И тут я слышу свой собственный голос:
– Можно я помолюсь, пастор?
Все ошеломленно поворачиваются ко мне. Один пастор не удивлен.
– Будет чудесно! – говорит он. – Пойдем со мной.
Когда я поднимаюсь на сцену, Кеми смотрит на меня в два приема, как будто я вышла голая из примерочной.
Пастор Адекейе делает диджею знак выключить музыку.
– У нас особенная гостья, – говорит он, слишком близко поднося микрофон ко рту. – Все вы знаете Инку, старшую сестру Кеми. Инка любезно вызвалась быть ведущей в следующей молитве. Просим, Инка! – Он хлопает меня по спине, вручает микрофон и делает шаг в сторону.
– Спасибо, – говорю я не совсем в микрофон, разглядывая зал. Гости продолжают переговариваться. У меня вибрируют миндалины, я скована страхом.
Я закрываю глаза.
– Склоним головы. – На счастье, болтовня в зале быстро стихает. Становится так тихо, что я слышу, как у меня колотится сердце.
Я набираю в легкие воздух, облизываю губы.
– Боже Всемогущий, – начинаю я и морщусь от звука собственного голоса – испуганного, дрожащего, почти слезливого. – Благодарим Тебя за этот праздник, за то, что Ты собрал всех нас здесь сегодня.
Мне вдруг стискивает голову гель на волосах.
– Мы благодарим Тебя за мою сестру Кеми, которую я бесконечно люблю. И за ее замечательного, потрясающего мужа Уче. Мы благодарим Тебя за Чинеду, самое свежее прибавление в нашей семье. Господи, пролей на них Свою благодать, даруй всем им крепкое здоровье.
Раздается первое дружное «аминь» и хриплое «Да, Господи!» из уст пастора Адекейе.
– Благодарю Тебя за мою маму, – продолжаю я, – оплот нашей семьи. Я бесконечно ее люблю. Благослови ее, Господи.
Новое «аминь» негромким хором. Мамин голос перекрывает все остальные.
– Благодарю Тебя за моих дядюшек и тетушек, особенно за сестер моих родителей – тетушку Блессинг, тетушку Дебби, Биг Маму, за многих в Нигерии и в других странах. Они приглядывали за моей мамой, а потом за мной и за Кеми. Благослови их всех, Господи.
Третье «аминь» и «аллилуйя» в исполнении Биг Мамы.