Когда запоют мертвецы

Потом с Эйрика взяли клятву, что он будет говорить лишь правду. Как будто, стой на его месте подлец, клятва бы его остановила! А такому, как Эйрик, она была вовсе не нужна, но он сделал так, как от него хотели: поклялся и с большой нежностью поцеловал Священное Писание.

Оказалось, на суд к Эйрику явились целых два епископа: из Скаульхолта и Хоулара. Первый, Бриньоульв Свейнссон, описал подсудимого в годы его ученичества как человека невероятно одаренного и жадного до учения. «Никогда, – подчеркнул рыжебородый, – я не заставал сего школяра за гнусными поступками, противными Богу!» Фугты и пробсты покивали из уважения к высокому чину, но речь его не нашла отклика в их сердцах. Все же они собрались тут обсудить не достоинства Эйрика Магнуссона, а его причастность к делу об исчезновении Стейннун Йоунсдоттир, которая сгубила двух своих детей, рожденных вне брака.

Кое-кто из пробстов, слушая слова епископа, даже усмехнулся. «Дочь епископа Рагнхейдур крутила роман со своим учителем, – шепнули Дисе на ухо. Обернувшись, она увидела Паудля. Тот стоял напряженный и прямой. Между бровей пролегла глубокая морщинка, как и у Эйрика, когда он задумывался. – А епископ заставил ее принести клятву, что она все еще целомудренна. Через девять месяцев Рагнхейдур родила сына. Не думаю, что теперь в словах старого Свейннсона много веса».

Диса нахмурилась. Вот еще, сдались ей эти сплетни! Но пока она слушала нашептывания, отвлеклась и пропустила момент, когда суд решил допросить самого Эйрика. Тот встал и широко улыбнулся. Позу старался держать расслабленную, но Диса видела, какого труда ему это стоило. Сердце ее забилось быстрее.

– Эйрик Магнуссон, вам известно, в чем вас обвиняют?

– Да, ваша честь.

– Использовали ли вы вредоносную магию по отношению к Эльсе Хедегор, дабы заставить ее отомкнуть замок темницы, где сидела Стейннун Йоунсдоттир, и помочь преступнице бежать?

– Нет. Такого не было.

– Заставили ли вы сами вышеназванную душегубку исчезнуть из тюремной ямы благодаря вашим чарам?

– Нет, ваша честь.

Диса всем нутром ощущала, как хочется ему улыбнуться шире. Таков был Эйрик. Если ему становилось не по себе, он начинал смеяться. У каждого свои способы справляться со страхом. Она сглотнула. Если судья спросит, помог ли он арестантке бежать, отвертеться не получится…

– Помогли ли вы Стейннун Йоунсдоттир бежать колдовством или любым иным способом?

Эйрик улыбнулся одними губами и склонил голову. Затем прикрыл глаза и негромко, но отчетливо ответил:

– Нет, ваша честь. Я не помогал вышеназванной особе бежать ни колдовством, ни любым другим способом.

Лёгретта зашепталась. Диса задумалась. Строго говоря, Эйрик не солгал: он посадил Стейннун на Блейка и отправил коня в Вохсоус. Батрачка не бежала – она ехала верхом, и даже в этом, если придираться к словам, Эйрик ей не помогал. Но судью удовлетворили ответы, и он отпустил подсудимого, чтобы перейти к допросу свидетелей. Диса судорожно вдохнула и только тогда поняла, что задерживала дыхание, пока Эйрик отвечал. Спина у нее взмокла, и больше всего на свете хотелось глотнуть свежего воздуха. Впрочем, покинуть зал суда не вышло бы – в дверях столпилось столько зевак, что пробиться назад можно было только с боем.

Первой в качестве свидетельницы вызвали юную Эльсе. Встав, девушка покачнулась, и юноша в черном, до того дежуривший за спинкой стула судьи, метнулся ее поддержать. Он проводил ее на пятачок перед столом, где до того стоял Эйрик и откуда любой мог хорошо ее разглядеть, и вернулся на свой пост. Эльсе выглядела растерянной и напуганной, теребила в руках платок и переводила взгляд с одного участника суда на другого.

– Не бойтесь, дитя, – мягко подбодрил ее епископ Скаульхольта. – Честность – ваш лучший щит.

Кто-то из присутствующих засмеялся, но епископ даже не повернул головы в его сторону. Эльсе медленно выдохнула и с благодарностью кивнула, а потом обратила свой взгляд на отца. Судья откашлялся.

– Эльсе Хедегор, помните ли вы, как покидали свои покои в ночь, когда исчезла крестьянка Стейннун Йоунсдоттир?

Девушка бросила короткий взгляд на Эйрика, сжала губы и кивнула:

– Да, ваша честь. Я покидала свою комнату.

Суд зашумел, переговариваясь, а у Клауса Хедегора кровь отхлынула с лица. По всей видимости, такого ответа он не ждал.

– Служанки из ткацкой видели вас на первом этаже. Спускались ли вы туда?

– Да, ваша честь.

– С какой же целью, разрешите узнать? Отчетливо ли вы помните, как покинули комнату, спустились на первый этаж и прошли к конюшням?

– У меня была встреча в саду, ваша честь, о которой я не хотела говорить открыто. Но теперь, поклявшись на Библии, не имею права ничего скрывать. – Хотя голос девушки дрожал, она ни разу не запнулась и не сбилась, как будто проговаривала про себя это признание много раз.