Когда зацветет сакура…

Жаков вынул из кармана пиджака пачку «Казбека». Этой маркой папирос их снабдили еще в Хабаровске, и теперь они с Жорой безбожно смолили их, при этом часто прямо в купе, чем вызывали явное неудовольствие у своих некурящих спутников.

– Ну вот, а вы не поверили Шигаю… – закуривая, с некоторым упреком произнес он.

Его голос чуть подрагивал от напряжения. Козырев нахмурился.

– И на старуху бывает проруха… – сказал он. Но положение кающегося его, видно, не устраивало. – Хотя еще не все тут ясно…

Жаков усмехнулся.

– Уж куда яснее! Вон они – доказательства… – кивнул он в ту сторону, где находились тела убитых энергетиков. Контрразведчики велели проводникам закрыть на ключ купе, в котором произошла трагедия, чтобы до приезда в Пхеньян туда никто не мог войти. Даже кровь на полу не разрешили замыть. Вот приедем на место, сдадим трупы на руки народной милиции – тогда, мол, и делайте, что хотите.

Помолчали. Каждый в эту минуту думал о своем. Что касается Жакова, то у него уже зрели в голове какие-то планы.

– Знаете что, – нарушил он вдруг нечаянно возникшую тишину. – Нам надо пойти и разыскать этого человека в твидовом пиджаке. Он, должно быть, многое знает. Ведь убийц мы все равно не найдем – лиц их не запомнили, – он посмотрел на Бортника. – Ну что, Георгий, пойдем, прогуляемся по составу?

Тот помотал головой.

– Я один схожу, а ты следи, чтобы никто из посторонних не шатался по вагону. Бандиты ведь могут прознать, что убили не тех, и тогда обязательно вернутся.

– Дело говоришь, капитан, – похвалил его Козырев. – Давай, ступай, а мы тут сами решим, что да как.

Бортник ушел. Следом заспешил к выходу и старшой.

– Пойду схожу к нашим корейцам и объясню им ситуацию, – сказал он. – А ты, – это он Жакову, – будь начеку. Чуть что – стреляй без предупреждения. Эх, как же мы прозевали этих подлецов! – с горечью произнес он и вышел в коридор. Жаков последовал за ним.

– Я тоже подежурю вместе с вами, – проговорил Цой и, прежде чем выйти, достал спрятанный у него под пиджаком ТТ и привычным движением руки передернул затвор, на всякий случай загнав патрон в патронник.

– На предохранитель поставь, – не оборачиваясь, напомнил ему капитан, не услышав характерного щелчка.

Они вышли в коридор, где не было ни единой души, но где подспудно чувствовалась эта возникшая не вдруг тревога.

– Ты, майор, займи-ка позицию поближе к купе наших подопечных, а я отсюда понаблюдаю. Если что… Кстати, ты хоть стрелять-то умеешь? – спросил он переводчика.

– Умею, умею, – ответил тот. – Вы не беспокойтесь, я вас не подведу.

– Тогда ступай…

Цой неторопливо, вроде как это был его обычный променад, отправился в другой конец коридора.

«Ишь, конспиратор какой!» – улыбнулся Алексей. Ему нравился этот скромный парень, который не любил совать нос в чужие дела. Бывало, начнут его спутники о чем-то спорить, а он сидит и внимательно слушает их. Есть же такие люди, которые больше любят слушать, чем говорить. Эти люди ненавязчивые, недокучливые, и потому их переносишь легко. Другое дело – вечные спорщики или те, кто любит поучать. Вот от таких быстро устаешь. Ну а сам-то он, Алексей, из каких? Нет, он не зануда, об этом ему и жена говорила, но поучать порой любит. Особенно тех, кто, по его мнению, вечно чего-то недопонимает. Бывают такие тугодумы, до которых все доходит с опозданием. Вот им и пытается Алексей терпеливо что-то втолковывать.

Минут через десять вернулся Бортник, держа за шиворот одетого в светлый твидовый пиджак азиата, которого, как потом выяснилось, он вытащил из ресторана. Тот был изрядно пьян. Он верещал от испуга и махал руками, пытаясь вырваться. Но разве от Жоры куда убежишь!

– Вот, притащил этого гада, сейчас допрашивать буду, – проходя мимо Жакова, объявил он. – Если хочешь, можешь присутствовать. Хотя нет, не надо. Ты ведь миндальничать с ним начнешь, а с такими нужно на другом языке говорить – иначе не получится.

Алексей с опаской посмотрел на друга.

– Ты только не переборщи там, – сказал он, зная о методах Бортника. – И помни, мы едем по чужой территории, а тут свои законы.

– Помню я, все помню! – усмехнулся Георгий, впихивая азиата в свое купе. – Эй, майор, айда, переводить будешь! – кликнул он Цоя.

А вскоре из купе послышались отчаянные вопли – это кричал от боли «твидовый пиджак». Алексей испугался, что на крик могут сбежаться пассажиры, и потому поторопился остановить Жору.

– Георгий, прекрати! – резко дернув за ручку двери, воскликнул он. Тот усмехнулся.

– Ну что ты так волнуешься? – проговорил он. – Мы тут, понимаешь, мирные беседы с господином Соном ведем. Так ведь? – обратился он к пленнику. Тот что-то промычал в ответ и захныкал. – Ну вот, я и говорю… – усмехнулся Жора. – Ты лучше, Леша, пригласи-ка сюда нашего старшого – этот Сон нам выдал очень интересную информацию.