Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

Одиннадцать процентов населения США и Канады в 2016 году ходили в кино один раз в месяц или чаще. [2]. По всем категориям фильмов также дается разделение на женскую и мужскую аудиторию в процентах. Но в каждом случае преобладание той или иной аудитории над другой не столь значительно. Женщины составляют 52 % посетителей кино и 50 % покупателей билетов; 24 % топовых фильмов 2016 года посвящены женщинам.

Как говорится в отчете за 2017 год, кинотеатры собирают больше людей, чем вместе взятые все тематические парки и спортивные состязания – бейсбол, баскетбол, хоккей, футбол [3]. По США и Канаде 76 % населения посещает кино, 24 % – нет. В этих же странах три четверти жителей или 263 млн хоть один раз сходили в кино в 2017 году (см. анализ российской киноаудитории от ВЦИОМ [4]).

Кстати, этот же точечный подход реализуется еще в двух областях, связанных созданием кино. Это диверсификация как героев, так и работающих в кинопроизводстве [5]. Сорок процентов населения принадлежат к этническим меньшинствам, но в ближайшие десятилетия они станут большинством. И разнообразное население требует такого же разнообразного контента.

Плюс к этому создаются формулы построения сюжета, несущего коммерческий успех. Это сделано как для книжных бестселлеров, так и для кино, где есть свой вариант успешного продукта, называемый блокбастерами. Алгоритмический подход к анализу зрительского поведения используется в «Нетфликсе», что позволяет увидеть, в какой именно точке интересная работа была проведена по выявлению фильмов, в наибольшей степени повлиявших на другие фильмы [6–8]. Здесь отказались от идеи числа проданных билетов как самой главной, а рассмотрели большее число факторов влияния.

Важность знания своей аудитории состоит не только в достижении коммерческого успеха, но есть и вторая цель – идеологическая. Если в случае американского кино она может быть вторичной по отношению к цели коммерческой, то в случае российского телевидения она принципиально первична.

Кстати, все выступают против фейков по той причине, что они контридеологичны, противоречат доминирующей идеологии, хотя соответствуют идеологии популистской. В этом случае мы не говорим о правде/неправде, а о том, что они рисуют контркартину действительности. И делают это столь удачно, что побеждают официальную версию.

Есть картины мира стратегические, которые не меняются очень долгий период. Это, к примеру, сказки, они созданы 6–8 тысяч лет назад. И с тех пор сказку о Красной Шапочке повторяют всем новым поколениям детей, обучая их опасности контактов с «чужими».

Мифологические образы постепенно тоже оказываются подверженными определенным трансформациям. Можно вспомнить парадоксальный переход от центральности добрых героев к злым, когда появилась добрая Баба Яга, когда мы начинаем сочувствовать Волку, который никак не может поймать Зайца.