Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

И здесь первенство в разработке принадлежит родившемуся в 1982-м в Варшаве М. Косински, который сегодня работает в Стэнфорде. На его сайте (www.michalkosinski.com) гордо написано, что он не имеет ничего общего с Cambridge Analytica, и это понятно, поскольку именно эта фирма организовала вмешательство в американские выборы.

Сегодня этот инструментарий переименован из микротаргетинга, а именно так близкий подход на базе выбора товаров индивидом именовался в бизнесе, в психологический таргетинг. Причем Косински подчеркивает, что алгоритмы делают это лучше, чем люди [22–24]. Они позволяют ответить на целый широкий круг вопросов: политические предпочтения, принадлежность к ЛГБТ-сообществу и даже были ли разведены ваши родители в прошлом, каков ваш возраст или пол. Уже ничего нельзя скрыть от алгоритма.

Косински (и не он один) постоянно призывает помнить о своих электронных следах: «Проблема в том – и это то, на что я и другие исследователи пытались обратить всеобщее внимание еще несколько лет назад, – что в прошлом психологические исследования проводили с помощью анкетирования, сейчас же мы можем сделать то же самое, используя «цифровые следы». То есть использовать все следы поведения, мыслей, языка, которые можно подглядеть у человека в онлайн-среде. Получить представление о вас можно, например, анализируя данные о вашем передвижении в пространстве» [25].

Кстати, он считает, что сам Facebook никогда не решит эту проблему, поскольку табачники никогда не будут решать проблему рака легких, а производители сахара – проблему ожирения [26]. Так и Facebook никогда сам не решит проблему приватности индивидуальной информации.

Очень интересно, что в 2017 году Косинского пригласили в Москву и вертолетом перебросили к очень интересным слушателям – Медведеву, Лаврову и другим [27]. Он был польщен тем, что его пришел слушать кабинет министров. Он так комментирует эту встречу: «Эти парни удивили меня тем, что оказались наиболее компетентной и хорошо информированной группой. Они сделали свое домашнее задание. Они прочитали мои работы».

Если для Михала Косински эта сфера имеет больший интерес в теории, то для Кристофера Уайли, наоборот, он использует ее для практики, для чего и был приглашен в Cambridge Analytica, которая и совершала интервенции в американские президентские выборы, ведя, как он сам говорит «психологическую войну».

Уайли говорит об использовании нескольких десятков миллионов профилей «Фейсбука» [28]. Кстати, Косински оправдывает себя следующими словами: «Я не построил бомбу. Я только показал, что она существует» [29]. Cambridge Analytica разделила американское население на 32 личностных типа в поиске потенциальных избирателей Трампа. К примеру, если человек любит американские машины, он, скорее всего, будет за Трампа.

Интересно и даже парадоксально, что Уайли приходит в Cambridge Analytica из индустрии моды [30]. И из его уст тоже прозвучала фраза, что в плохих руках мода может стать оружием.

Уайли говорит на одной из конференций: «Данные моды использовались, чтобы построить модели искусственного интеллекта, помогающие Стиву Бэннону создавать свой протест и создавать ультраправых. Мы использовали вооруженные алгоритмы. Мы использовали вооруженные культурные нарративы для того, чтобы разрушать людей и разрушать восприятие реальности. И мода играла в этом большую роль».

Общая направленность такова: люди более консервативные ориентированы на традиционные бренды, люди либеральные – на более раскованные бренды. И все это четко указывает на тип личности.

Уайли подробнее раскрыл тему связи с модой: «Есть сильные связи между брендами, стилем и эстетикой, используемой людьми, и тем, как они видят себя и свою идентичность». Он употребил термин «информационное оружие массового разрушения». Индустрия моды, по его мнению, создала поле боя культурной войны.

Кстати, Кристофер Уайли не остался за бортом индустрии моды. В результате после исчезновения Cambridge Analytica он с декабря 2018 года стал директором по исследованиям H&M Group [31].

Мода – это не продажа одежды, это продажа идентичности, как считает Уайли. О своей работе с С. Бэнонном он говорит: «Мы должны были разрушить мир вместе. Я стал Икарусом, одевшим крылья на воске и полетевшим к Солнцу. Разница между «Фейсбуком» и Агентством национальной безопасности является простой, но существенной. Агентство нацелено на экстремистов, иностранных шпионов… «Фейсбук» нацелен на вас» [32]. Популистские движения в истории имели единый тип одежды, чтобы усиливать свой рост. Примерами могут служить китайские маоисты и нацистские чернорубашечники. С его точки зрения бренды могут репрограммировать мышление, продвигая те или иные политические предпочтения.

Он завершил свое выступление перед спецами в сфере моды такими словами: «Нам нужна культурная защита, мы создаем и задаем эти культурные нарративы. Мы зависим от вас не только в сфере создания культуры, но и для защиты нашей культуры. От вас зависит, чтобы Трамп или Брексит стали сланцами Крокусами или Шанелью нашего политической века».