Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

Сомнение вводится и для того, чтобы в голове образовалась «полочка», на которую мы будем складывать противоположные примеры. В свое время Ш. Айенгар предложил разграничивать новости на эпизодические и тематические [2]. Эпизодические описывают разовое событий, тематические – дают контекст события. Как правило, при описании события как разового виновным в ситуации оказывается человек, когда же мы видим цепочку однотипных событий, мнение экспертов, то виноватым может быть государство. Поэтому телевидение любит эпизодическую подачу, к тому же, на нее уходит меньше времени на подготовку. Например, с экрана не сходит информация об автомобильных авариях в зимнее время, но они всегда разовые, журналисты не поднимают проблему в таком ракурсе, когда виновными окажутся не только водители, но и те, кто держат дороги в таком состоянии. Теория фреймов подчеркивает, что в первом случае присутствует индивидуальный фрейм, во втором – коллективный, что в одном случае акцентируется личный опыт, в другом – тренды [3].

Пропаганда потеряла всю свою привлекательность в период, когда она стала тоталитарной. Ведь, по сути, тогда она стала одним гигантским вариантом множественных фейков, которые не имели соответствия с действительностью. Она управляла населением скорее эмоцией, чем правдой. И «сломалась» тогда, когда перестали работать удерживающие ее эмоции.

Есть геополитика нефти, но есть и геополитика справедливости, основанная на эмоциях, когда все плюсы достаются стране, воспринимаемой как более справедливой, чем твоя собственная. На этом строилась холодная война и проигрыш в ней Советского Союза. Две украинские революции также боролись именно за справедливость.

Пропаганда, выйдя из моды, получила множество других названий, чтобы не называться пропагандой. Это длинный список: информационная война, психологическая война, мягкая сила, стратегическая коммуникация, идеологическая война, война идей, операции влияния, публичная дипломатия… Причем интересно, что идеологическая война, война идей, операции влияния появились как следствие прихода долгой войны, когда оказался востребованным опыт войны холодной. То есть произошел определенный возврат к прошлому.

По сути, в развитии влияния происходит смена носителей, но инструментарий сохраняется. Вчера это мог быть плакат на стене, сегодня – телесериал у тебя дома. Телесериал «Мир Дикого Запада» создает мир будущего, где роботы становятся неотличимыми от людей. Сериалы «1983» и «Двойник» демонстрируют альтернативную историю мира, в котором холодная война не хочет заканчиваться [4]. Однако это еще сильнее убеждает нас в правильности сегодняшнего мира.

«1983» – это польский сериал, в котором интересно, что в нем показывают будущее, созданное в результате заговора и избавления от СССР и коммунистов. Однако закрытый характер этого нового общества приводит его к такой же борьбе с врагами, какая была в прошлом. Кстати, Украина не делает таких фильмов о будущем, погружая свою кинематографию в изучение прошлого.

Интернет пришел в мир и поддерживался с декларируемой целью дать голос тем, у кого его отобрали. «Арабская весна» стала примером развития смены ситуации по такой модели. Правда, исследования впоследствии показали, что интернет тогда использовался не так для мобилизации населения, как для выхода на западные СМИ для информирования их о происходящем, чтобы заручиться поддержкой.

Известный американский исследователь интернета Е. Морозов склоняется к мнению, что в арабской весне большую роль сыграли межличностные контакты, которые не афишировались, чтобы не навредить организаторам [5–7].

Хотя в свое время Алек Росс – технический гуру госдепартамента времен Хиллари Клинтон объявил интернет Че Геварой XXI столетия [8]. Он считал интернет разрушительной силой для автократических режимов, поскольку тот передает часть власти от правительств и больших структур индивидам и малым структурам. И тогда все сильные страны занялись облегчением доступа к интернету для стран послабее.

Правда, сегодня заговорили еще об одном факторе, ведущем к росту протестности. Это роль изменений климата, последствия которого изучали в Международном институте прикладного системного анализа в Вене на базе 157 стран в период 2006–2015 гг. Изучая миграцию сельского населения в города, вызванную засухой, ученые увидели в ней одну из причин «арабской весны» 2010–2012 гг. [9–10]. Точно так бунтарские настроения прослеживаются в странах, где много молодых людей, что является результатом высокого уровня рождаемости детей в них. Но работы для всех нет и не предвидится, отсюда миграция и протесты.

Алек Росс выделил следующий набор последствий, которые несут технологии связности [11]:

• ускорение роста социальных и политических движений;

• обогащение информационной среды, изменение способности получать и передавать информацию;

• новые информационные сети разрушают лидерские структуры.