Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

Политическая кампания имеет большой объем выдачи негатива о соперниках. Дэвид Марк сделал целое исследование исключительно о негативных кампаниях [7]. То есть это важная составляющая чуть ли не любой кампании, поскольку для избирателя особенно важны различия между кандидатами.

Но политика – это не только выборы. Это и другие примеры борьбы за власть. Бюрократическая история каждый год пополняется все новыми и новыми случаями такой борьбы.

Есть интересный довоенный пример. Сегодняшние исследователи, например, пишут, что Ильф и Петров были участниками кампании по дискредитации идей Л. Троцкого. Так что О. Бендер и появился, и стремительно был напечатан отнюдь не случайно. Они пишут: «Работа над романом шла в период наиболее ожесточенной открытой полемики партийного руководства – И. В. Сталина и Н. И. Бухарина – с так называемой „левой оппозицией”: Л. Д. Троцким и его сторонниками. Предмет полемики – нэп. Троцкий давно уже доказывал, что Сталин и Бухарин, используя нэп ради укрепления личной власти, предали идею „мировой революции”. А это, по мнению Троцкого, приведет к гибели СССР в результате „империалистической агрессии”: нэп был лишь временным „стратегическим отступлением”, марксизм изначально определяет, что до победы „мировой революции” невозможно „построение социализма в одной отдельно взятой стране”. Успеха Троцкий и его сторонники не добились, их продолжали оттеснять от власти. Но весной 1927 года оппозиционеры вновь активизировались. 12 апреля стал явным провал политики „большевизации” Китая, где шла многолетняя гражданская война. Генерал Чан Кайши, командующий Народно-революционной армией, отказался от союза с коммунистами, более того, санкционировал массовые расстрелы недавних союзников в Шанхае. 15 апреля советские газеты сообщили о „шанхайском перевороте” и „кровавой бане в Шанхае”. Троцкий, используя неудачу сталинско-бухаринского руководства, тут же заявил, что, „усмирив” Китай, „силы международного империализма” обезопасят свои колонии от „революционного пожара”, объединятся и непременно начнут войну против СССР. А в СССР Сталин и Бухарин затягивают нэп, что ведет к „реставрации капитализма”. Выход, согласно Троцкому, был лишь один: как можно скорее отстранить от власти Сталина и его сторонников» [8].

Так что гипотеза Одесского и Фельдмана такова: «Роман „Двенадцать стульев” создавался в период наиболее ожесточенной открытой полемики партийного руководства с так называемой левой оппозицией – Л. Д. Троцким и другими. Создание и специфика романа, сам факт его публикации обусловлены конкретной политической прагматикой» ([9], см. также [10–11]).

Таким же квазиполитическим примером является борьба с хиппи в СССР. Это было уже послевоенное время, но определенные правила поведения все равно оставались незыблемыми. Как отмечает Дж. Фурст: «Интересно наблюдать, как определенные глобальные тренды и субкультуры транслируются в другую культуру, особенно через железный занавес. Ценности хиппи нашли благодатную почву в советской молодежной культуре, поскольку они были очень близки многим социалистическим ценностям: коллективизму, равенству, антиматериализму. Быть хиппи в Советском Союзе значило быть верным многим и многим коммунистическим ценностям, в то же самое время отвергая советскую реальность и нормы. Это было как бы принятием западной культуры одновременно с адаптацией советской жизни к более правильной и более честной версии самой себя. Со временем советские хиппи развили много маркеров и ритуалов, отражающих специфику их советской жизни. Они реагировали на репрессии и отсутствие информации и побеждали постоянную угрозу своему существованию с помощью возрастающей внутренней солидарности и непростым использованием того, что предоставляло существование в СССР в виде дешевой жизни, хорошими возможностями устроиться на работу, долгими летними отпусками» [12].

Все это, конечно, связано с тем, что хиппи не лезли в политику, в этом случае интерес к ним был меньшим. Хотя рок-клуб в Ленинграде создавался самим КГБ для облегчения надзора над музыкантами.

Сегодня возникли обвинения в сторону России в связи с популярностью мультипликационного фильма «Маша и Медведь». Россия со смехом их отвергает, это же делает и часть западных журналистов [13–20]. Однако ведь это та же самая мягкая сила, о которой так много говорят сегодня.

Мягкая сила несет долговременные последствия и имеет целью влияние на ценности. Даже если создатели фильма не имели в голове ничего подобного, а они подчеркивают отсутствие государственного финансирования фильма, это никак не влияет на существование последствий. Их виртуальный продукт всегда будет другим для иной виртуальной системы.