Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

Михаил Идов считает свой фильм антисоветским. Но так ли это? Скорее он говорит о современности: «Каждый раз, когда один и тот же состав правит страной 20 лет, мысли творческих людей обращаются к другому периоду, когда было то же самое. Это совершенно стандартная штука. В этом нет ничего удивительного, это стандартные механизмы ностальгии. Поп-культуре свойственно обращаться ко времени детства людей, которые этой поп-культурой на данный момент заправляют. А молодежь… Посмотрите, насколько нынешним 25-летним интересны 90-е. От Монеточки до Дудя. Это абсолютно нормальная штука, не связанная с политикой. Мой любимый пример: 80-е годы в Штатах были посвящены такому очень странному преломлению культуры 50-х. Если вспомнить „Назад в будущее” и „Бриолин” и взрыв музыки рокабилли, то это все из 50-х. Это потому, что поколения взрослеют и начинают обсессировать по поводу собственного детства. Но в России еще на это накладываются политические параллели».

Важно и то, что в прокате фильм провалился [5]. По крайней мере, на первый момент. И это в какой-то мере связано с тем, что из средства общения пытаются сделать средство коммуникации. Фильм – это, несомненно, комфортная среда, как сериал. Человек идет в кино, чтобы получить в удовольствие.

Сериал в своей базе отвечает главной потребности человека – восстанавливать связность и понятность мира. Поэтому базовый герой нашей души – это Робин Гуд. Он отбирает у богатых и отдает бедным, тем самым восстанавливая справедливость. Даже герой сериала «Люцифер» за справедливость. Любой сложный мир можно свести к более простому миру сериала, где детективы, врачи, пожарники, представители спецслужб любой страны возвращают миру порядок. Мир все время утрачивает этот порядок и, соответственно, понятность, и только усилия этих людей убирают из нашей жизни снайпера, преступника, врача-убийцу и пр.

Возьмем в качестве примера южноафриканский сериал «Тень». Поскольку Южная Африка не мейнстрим, тут проявляются все базовые характеристики телесериала без возможных для мейнстрима отклонений. Здесь герой, бывший коп, наказывает социальных нарушителей, попутно отбирая у них деньги. Если бы он просто отбирал их на свою шикарную жизнь, он не был бы героем. Так он собирает на операцию на позвоночнике своей младшей сестре, но в ходе ему приходится отдать эти деньги на лечение сына товарища.

Сериалы как объекты виртуального пространства сильны тем, что могут вводить новое поведение и поддерживать старое. Очень часто человек, получая информацию визуально, даже не думает относиться к ней критически. Для него это просто фон. Но в этот фон могут быть вложены самые разные кванты поведения, которые потом начинают повторяться в реальном поведении людей.

Мы говорим об упрощении мира, но тип перехода от простого к сложному тоже существует. Можно сказать, что он присутствует каждый раз при появлении нового информационно-коммуникативного объекта:

• простые книги – сложные книги;

• простое телевидение – сложное телевидение;

• простой интернет – сложный интернет.

В последнем случае это может быть нечто мультимедийное, еще и с возможностью менять сюжетную линию.

Простой и массовый продукт может усложняться в отдельных представителей этого вида искусства, являющихся первопроходцами, создателями новых жанров. К этому толкает потребность «оживления» жанра, присутствующая при коммерческом использовании виртуального продукта. С одной стороны, много потребителей могут привести к остановке развития. С другой – смена поколений все равно будет требовать новизны.

Однако взрыв числа читателей и взрыв числа пользователей интернета имеют разные последствия. Книга подняла уровень образования и науки, а интернет, скорее всего, его опускает. В случае книги человек был читателем, поэтому в идеале, возможно, неправильном, автор мог расти, не обращая на него внимания. В случае интернета человек сам стал писателем, чем не завысил, а занизил планку.

Поэтому и фейки имеют своей причиной исчезновение того, что именуется критическим мышлением, которое создавалось так называемым глубоким чтением, свойственным бумажной книге. Полученный фейк остается жив и распространяется по той причине, что современный человек не в состоянии распознать его обманный характер. Ему не хочется умственно напрягаться, ему легче согласиться, что перед ним правда.