Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

В своей последней работе Ф. Фукуяма приходит к выводу, что современная политика движется под влиянием идентичностей [2]. Он пишет, что политика сегодня – это не экономика или идеология, а идентичности. Левые видят свои цели в политике защиты маргинальных групп (этнические меньшинства, мигранты, женщины, ЛГБТ-сообщество), правые – в патриотической защите традиционной национальной идентичности. В результате демократические общества разрываются на сегменты, не способные договориться об общих действиях.

Идентичность состоит в том, с ценностями какой группы человек себя отождествляет. Национальная идентичность – это общее прошлое, общие ценности, ответственность за общее будущее [3]. То есть реально перед нами все временное пространство: общее прошлое, общее настоящее, общее будущее. И поскольку охватить все стопроцентно невозможно, то история везде носит избирательный характер, когда берется что-то одно, а другое отбрасывается. Украина сейчас строит общее прошлое активнее, чем будущее, что является явным минусом. Внимание ко всем временным сегментам должно быть одинаковым.

Соответственно, возможны отдельные «атаки» на эти сегменты изнутри или извне, что снимает возможности коллективных действий. Ведь государство только как принуждение к действию не может быть эффективным инструментарием, все это должно рождаться внутри самого человека. Советский Союз достаточно активно делал это извне с помощью аппарата государственной пропаганды. И это вносило определенные изменения во внутренний мир человека.

Российские информационные атаки на американские выборы активно работали на создание столкновений идентичностей, например, за/против мигрантов, за/против ислама. И это даже позволяло ольгинским троллям выводить в США людей на демонстрации одной идентичности против другой.

Популисты, пришедшие к власти во многих странах, тоже работают в сфере идентичности, защищая страну против входа новых идентичностей. Они возвращают страну к традиционным ценностям, одновременно разворачивая борьбу с новыми.

Рональд Инглхарт вместе с Вельцелем создали культурную карту мира, карту исповедуемых ценностей [4]. Основные противопоставления в ней – традиционные ценности против гражданско-рациональных и ценности выживания против ценностей самовыражения. Украина здесь стоит в списке стран, где значимыми являются ценности выживания и гражданско-рациональные. Это такие страны, как Россия, Болгария, Украина и Эстония. Здесь менее важны традиционные ценности. Однако ценности выживания полностью противоположны ценностям самовыражения, являющимися более современными. Они касаются участия в принятии решений в экономической и политической жизни, они характеризуются толерантностью к иностранцам, геям, лесбиянкам, выступают за гендерное равенство.

По Инглхарту постматериальные ценности появляются тогда, когда борьба за выживание перестает быть личным опытом нового поколения [5]. То есть происходит принципиальная переоценка значения для человека именно материальной составляющей мира (см. также [6]). В результате ценности самовыражения выдвигаются на первый план. Мы получаем также и более счастливое общество [7]. Правда, у Инглхарта есть еще и такое замечание, что ценности высокообразованного американца ближе к ценностям необразованного американца, а не к высокообразованному европейцу, так как для общих ценностей важными являются единые культурные национальные достижения. Мы можем перефразировать это и так, что, например, вестерн как национальный культурный нарратив важнее текстов высоколобых нобелевских лауреатов. И именно он формирует национальную картину мира.

Таким же примером непосредственного влияния на массовое сознание является американский сериал «Холокост», который посмотрело 20 миллионов немцев в 1979 году, что представляло третью часть жителей Западной Германии [8]. Восемьдесят шесть процентов зрителей обсуждали увиденное с друзьями и родственниками. Десять тысяч немцев позвонили на канал, транслировавший фильм, рассказывая, как сериал их шокировал и как им стыдно. К этому можно добавить, что вообще-то после войны была специальная программа денацификации Германии, но, как мы видим, сериал оказался сильнее. А может, это шло воздействие на разные возрастные прослойки – тогда и в момент трансляции.

Новые медиа несут иные ситуации управления социальным, поскольку человечество еще не выработало необходимый уровень защиты от их влияния. Интернет тоже несет новые возможности, подталкивая нас в сторону идентичности открытой, инновационной, космополитической. Стране нужен достаточный процент таких людей с новым типом разума, поскольку это люди из будущего состояния страны.