Кого не взяли на небо (СИ)

Силуэт старого ворона размылся, белоснежные тона его перьев осыпались пеплом, чёрное оперение воронихи отливало бронзой. Она поправила три крапчатых яйца, что окружали четвёртое — чёрно-красное, и направилась в сторону пустой глазницы черепа.

— И, кстати, — обернулась Маха, — Напомни Хурле о хрупкости скорлупы. Поменьше ёрзайте, когда будете высиживать своё отродье. Чтобы не сошла краска. В магии всегда имеется рациональное зерно. До свидания, Стурл Осквернитель. Уверена — мы ещё встретимся.

Она взяла в клюв маленький, невзрачный камушек и выскочила прочь из жилища костяных воронов.

* * *

— Мой дракон... — задумчиво произнесла миниатюрная женщина в чёрном платье, отороченном вороньими перьями.

Маха ущипнула Морриган за спину чуть пониже талии. Они не ослышались: Бадб произнесла эти слова. Первые слова за последний год.

— Твой дракон, милая, — Морриган погладила её чёрные, как смоль, волосы, — Твой Сильный Холод и Ветер, Высокий Тростник.

Бадб нежно покатала чёрно-красное яйцо ладонью:

— Но в пророчество сказано, что придут лишь семеро, а потом всё закончится.

Её рука безвольно соскользнула со скорлупы.

— В задницу пророчества, — Маха обняла хрупкие плечи брюнетки, — Мы — богини! Наши свершения и есть пророчества.

— А мы одна богиня или три богини? — задумчиво вопросила Бадб.

Трое женщин недоуменно переглянулись.

— Неважно!— взмахнула рукой Маха, — Всё будет так, как решим мы!

* * *

Спустя два месяца.

— Все эти пророчества — сплошное надувательство, — красные, будто окровавленные губы Морриган сложились расстроенным бантиком.

— Я же говорила, — ехидно заметила Маха, — Все предсказания — наглое враньё. Но не переживай милая: наша выгода никуда не делась: род костяных воронов продолжает существовать, и среди них есть один красавчик, что должен нам услугу.

Она многозначительно подмигнула.

— К тому же, милая Морри, ты не находишь, что она определённо оживает?

Тонкий палец, увенчанный длинным кривым ногтем указал на священный круг камней.

Там, на древней плите алтаря, окружённого семеркой вооружённых мертвецов, счастливо резвились двое: миниатюрная женщина в платье, отороченном чёрными перьями и пушистый воронёнок с покрытыми чешуёй лапами.

* * *

— Клянусь тебе, Стурл, — Хурла бросилась вперёд и прикрыла своих птенцов от чудовища, что тянуло к ним страшенный клюв, — Ты — единственный мужчина, что я познала в своей жизни! Я не могу объяснить откуда взялся этот ублюдок!

— Не переживай, Хурла! — Стурл, на удивление жены, чему-то посмеивался.

Он приблизился и осторожно перевернул птенца, что отличался от остальных белым пухом и огромными размерами, на спину. Тот сразу же задрал вверх лапы, требуя ласки.

— Никакое это не чудовище, и я тебя ни в чём не обвиняю. Это всего лишь птенец. Мы с Кархуном тебе сразу не стали рассказывать, чтобы не тревожить. Понимаешь, милая, существует древнее пророчество, в котором говорится, что однажды в семье достойного костяного ворона из чёрного с красным орнаментом яйца вылупится птенец сказочного белого лебедя, считающегося исчезнувшим...

Глава шестнадцатая. Сука-любовь. Часть вторая

Поршень слегка сдвинулся назад — рваное алое облако ворвалось в стеклянный цилиндр, окутывая багровой пеленой хрустальную прозрачность наполняющей его жидкости. Поршень двинулся в обратном направлении — решительно и напористо. Увядший бутон синей розы склонился вниз, истекая кровавыми слезами.

Аглая Бездна чиркнула золотой зажигалкой, прикурила, морщась от отвращения, и вложила сигарету в требовательно растопыренные пальцы, увенчанные обгрызенными ногтями. Те сомкнулись на предложенном и застыли. Спустя долгих пять минут, в течении которых в помещении операционной не произошло ровным счётом ничего, пепел упал с оплавленного фильтра и пальцы разжались.

— Ну чё там? — голос Соткен тянул и гнусавил, будто грампластинка на низких оборотах.

— Нормально всё, — глухо ответствовала Бездна, — Пациент скорее жив, чем мёртв.

— Чудненько, — Соткен перегнулась через кожаный подлокотник кресла и её обильно вырвало чем-то коричневым.

Она с наслаждением вытерла губы грязной ладошкой, а затем приняла исходное положение, раскинувшись на удобном сидении. Её рука медленно вытянулась вверх, капли крови стекли по обнажённому предплечью. Она щёлкнула в воздухе пальцами, словно кастаньетами.

— Нет уж, тётя. Давай-ка сама.

Меж широко расставленных ног Соткен шлёпнулась мятая пачка сигарет, а следом за ней прилетела, звеня и сияя, золотая «Zippo». Маленькая женщина послушно подобрала подношение и попыталась достать сигарету, но очередное опиумное откровение заставило её забыть о мирских радостях и надолго замереть.

— Я пошла, — в голосе Бездны слышались нотки жалости и раздражения, — Если у тебя есть силы ширяться, значит ты способна подежурить возле своего собственного шедевра.

Она указала стволом Диемако в сторону распростёртого на операционном столе человека.