Кого не взяли на небо (СИ)

«Вот оно, вот оно, вот оно. Я всегда знал, что рано или поздно столкнусь с чем-нибудь таким-этаким — типа, мистическим. Знал, что все эти россказни про параллельные миры, загробную жизнь, магию и всякую прочую подобную пугающую хуйню — не просто детские страшилки — всё это существует на самом деле. Теперь это коснулось меня и другого такого шанса встретиться с чем-то неведомым больше никогда не представится. Я не отступлю, чем бы это всё не закончилось».

— Я помогу тебе, — вслух пообещал Скаидрис куску гранита и взялся за лопату.

Свежая земля легко поддавалась напору германской высококачественной стали. Предвкушение грандиозного, самого ужасного события в его жизни, придавало ливу силы, и очень скоро штык лопаты с глухим стуком врубился в крышку гроба.

— Я уже здесь, бро, — объявил Скаидрис краю ящика, выглянувшего из-под слоя чёрной земли.

Ещё несколько взмахов и вот она — крышка. Ящик не имел обивочной ткани, однако грубые, не строганные доски плотно прилегали друг к другу.

«Наверное, стоит перекреститься», — хихикнул Скаидрис и ухватился за деревяшку.

Крышка, однако, не сдвинулась с места.

— Погоди ещё немного, дружище, — попросил лив мертвеца в запертом ящике,— И не стремайся: я не собираюсь менять ориентацию — мужчины меня не интересуют. Ни мёртвые ни живые.

Он ободряюще похлопал ладонью по доскам и прислушался. Тишина. Как в могиле. Он постучал ещё раз. Тишина. Лив пожал плечами и сплюнул сквозь щель в передних зубах. И тут раздался ответный стук. Скаидриса подняла в воздух та же сила, что подкидывает вверх перепуганных насмерть котов.

Лив схватил лопату и обкопал гроб со всех сторон. Уставился на саркофаг и зловеще улыбнулся. На мощных петлях, врезанных в грубые доски обнаружились массивные замки.

Ничего необычного — Скаидрис не удивился: ему много раз встречались гробы с замками. Многие люди запирают на ключ своих мертвецов. Опасаются за сохранность драгоценностей, тел, а может, боятся, что вышеозначенные тела вернутся домой. Он много раз сталкивался с навесными и даже врезными замками. Ему пришлось в совершенстве овладеть искусством взломщика.

Придётся немного повозиться.

Скаидрис снова зажёг фонарик, устроился поудобней, достал из кармана джинсов связку отмычек и приступил к делу.

— Потерпи ещё немного, бро, — обратился он к мертвецу в ящике, — Сейчас я тебя открою: мы посидим, поговорим; ты расскажешь мне о войне, о тех русских, что пали от твоей руки, о своём сатанинском ордене, о злыднях, что под покровом ночи тайно похоронили тебя... Я же поведаю тебе самое тайное: расскажу как болтаюсь по ночам по кладбищам и снимаю мёртвых девиц.

Щелчок: душки первого замка откинулись.

— Мы могли бы подружиться. Я не очень лажу с живыми, так может найду общий язык с мертвецом?

Ещё щелчок — лив отбросил прочь второй замок.

— Я открываю, бро, — Скаидрис вцепился в крышку, — Хочу тебя предупредить: не уподобляйся тупым зомбакам из дешёвых фильмов; а если ты всё же позаришься на мой воспалённый мозг — то я тот час же отсеку своей германской лопатой твою тупую мёртвую бошку.

Он глубоко вдохнул и медленно поднял крышку.

Но, ещё до того, как та упала в сторону, явив стенки, покрытые драными лоскутьями алого бархата, лив знал: никакого зомби-нациста внутри нет.

Но есть она — заветная.

Он не ошибся: она оказалась именно той — единственной, к встрече с которой он шёл всю свою жизнь.

Тощая, растрепанная девчонка с покрасневшими от рыданий глазами и сорванными в кровь ногтями. Живая.

— Как тебя зовут? — спросил он, протягивая к ней руки.

— Имтраута, — всхлипнула та.

— Я помогу тебе, Имтраута: иди ко мне, нам пора выбираться отсюда. Какое же волшебное имя — Имтраута.

* * *

На белом потолке спальни сидела жирная зелёная муха. А на журнальном столике возле кровати стояли два недопитых бокала игристого. Скаидрис протянул руку, взял один и сделал несколько жадных глотков. Сморщился: за ночь вино выдохлось.

Неважно: там, в холодильнике, есть ещё бутылка, а в магазине, на первом этаже этого многоквартирного дома, можно купить целый ящик вполне сносного пойла.

Он откинулся на подушки и снова уставился в потолок.

Муха сидела на прежнем месте. Надо поставить на окна сетку. Совсем недавно эта тварь ползала по огромной куче говна в сельском сортире, а теперь облюбовала его потолок. Он собрал вязкую мокроту в горле в тугой комок и плюнул вверх. Плевок не долетел до изумрудного насекомого. Достигнув наивысшей точки восхождения, увесистая харча шлёпнулась обратно: лив едва успел отдёрнуть голову. Жёлтый сгусток плюхнулся рядом на свежую наволочку.

Девушка, лежащая на боку, перевернулась на спину и сладко потянулась. Веки с длинными ресницами затрепетали. Скаидрис схватил заплёванную подушку и швырнул ту в дальний угол комнаты.

Она улыбнулась, не открывая глаз.

— Здравствуй, мой спаситель.

— Доброе утро, Имтраута.

— Жарко,— она откинула прочь лёгкую простыню.

Тощие, покрытые татуировками руки потянулись к прекрасному телу.

— Этой ночью мы занимались любовью пять раз,— сказала она, скидывая прочь жадную ладонь со своей груди, — И прошлой пять. Я счастлива.