Кого не взяли на небо

Полуистлевшую бошку музыканта с трудом всунули в передний карман кенгурухи — весьма вместительный карман, отчего любимая одежда лохматых музыкантов и получила своё названии.

Череп не отвечал, но, несомненно, присутствовал — его зубы продолжали стучать.

— Всё мёрзнешь? — поинтересовалась девушка, — Ты же северного племени; твои предки населяли Лапландию, а это жуть, какое холодное место.

— Ты-то откуда знаешь, курва? — проскрежетала кость.

— Курва? — вскипела Аглая, но порыв ярости вдруг улетучился, — Атилла Чихар словечку научил?

— Ага, — согласился череп, — Наш вокалист в совершенстве владеет венгерским, польским и русским обсценом.

— Я думала, что мы общаемся... — она запнулась, подыскивая нужное слово.

— Телепатически, — подсказал череп, и тут же сам себя опроверг, — Нихуя подобного, Аглая. Но я откуда-то знаю это наречие. И всё же: ты не могла бы отнести меня туда, где потеплее?

Аглая Бездна вздохнула и, поправив ремень Диемако, вновь бросилась вдогонку за ведьмой.

— Бадб! Остановись! — из прекрасно очерченных ноздрей девушки вырывались две струйки пара — Бездна напоминала рассерженную кобылицу.

— Стоять, курва, — поддакнула мёртвая голова, — Кстати, это похоже на погоню Ангулималы за Благословенным, не находишь, Аглая?

На этот раз Бадб услышала и вняла просьбе — Аглая смогла приблизиться к недосягаемой женщине.

— Я знала, что у тебя получится, — небрежно похвалила её ведьма, после чего подозрительно уставилась на выпуклый карман.

— Перебор с чудесами, не находишь, Аглая?

— Не-а, — насупилась девушка, — Норм всё. Ещё будут?

— Будут, — кивнула Бадб, — Тебе вот это, — она обвела татуированной рукой светящуюся полость вокруг, — Нравится?

— Угу, — промычала девушка, но её выпученные глаза, раскрасневшиеся щёки и прерывистое дыхание явно указывали на высшую степень очарования — на очень большое «УГУ».

— Хочешь такой же запилить? — веки ведьмы слегка прищурились, а лицо приняло хищное выражение.

— Нуу, — замялась Аглая, — Тута красиво и спокойно, но жутко холодно, — она непроизвольно сунула руку в карман, прикоснувшись к ледяной кости — череп не врал — он действительно давал дуба.

— Я подозреваю, что это какой-то магический портал, — проговорила девушка, ещё раз внимательно окинув светящуюся трубу, — Но куда он ведёт? Мы идём и идём, а конца всё нет.

Аглая указала разведёнными руками в обе стороны — тоннель казался бесконечным.

— А конца и не будет, — хихикнула Бадб, — Ты вообще отсюда никогда не выберешься, если не знаешь, куда хочешь попасть.

Аглая открыла свой большой, красивый рот, и, через мгновение, снова закрыла — глотала слово «Назад». Ведьма понимающе усмехнулась — её суровое лицо слегка смягчилось.

— Это не совсем магия, глупышка, — пояснила она, — И уж точно не средство перемещения из точки «А» в точку «В». Телепортация — лишь самая слабая из возможностей, которыми обладает так называемый путь луча. Хотя я называю его путём трости. Бамбуковой.

Ведьма воззрилась на мерцающие круглые стены, и замолчала, замерев на месте.

— Бадб, — девушка подёргала залипшую ведьму за драный рукав её платья. От ткани оторвалось прекрасное воронье перо и скользнуло на переливающийся серебром пол.

Аглая подняла его и сунула в завязанный на затылке клубок волос. Бадб очнулась, потёрла виски и с удивлением уставилась на свои миниатюрные ступни.

— Путь Бамбуковой Трости, — подсказала Аглая, переминаясь с ноги на ногу — с кончика её носа стекла струйка влаги, моментально превратившаяся в длинную сосульку.

— Ладно, — промолвила ведьма, протянула руку и оторвала ледяной нарост, — Продолжим путешествие, пока не появились первые жертвы. Бери меня за руку, летим греться. Летим туда, где растёт папирус.

Аглая дрожащей от холода рукой вцепилась в тощие, напоминающие вороньи лапы, пальцы, и крепко сжала.

— Хик, — взвизгнула Бадб и луч взорвался шквалом серебряно-голубых льдинок.

Бездна зажмурилась и почувствовала, как ледяная плеть наотмашь хлестнула её по лицу — она опрокинулась навзничь, теряя сознание, а в её угасающем рассудке, наполняющемся беспросветной тьмой, вспыхнули два огромных звериных ока, багряно-жёлтых, словно пылающая осенняя листва.

* * *

Что то пнуло её в щёку — Аглая открыла глаза и увидела перед собой пару маленьких ножек, явно принадлежащих ребёнку. Изящные пальчики венчали грязные, обломанные ноготки. Те покрывал мелкий, седой песок. Аглая Бездна похлопала ресницами, облизала пересохшие губы и осознала — песок покрывал не только эти миниатюрные ножки — песчинки были везде — в её прищуренных глазах, во рту и в ушах.

Девушка попыталась приподняться, но тут же рухнула на спину — всё тело болело так, будто её выбросили в окно кабака во время горячей вечеринки. А вечеринка, походу, действительно была горячей. Аглая Бездна чувствовала себя не просто избитой, но и слегка прожаренной. Словно её любимый говяжий стейк.

— Вставай, Аглая!

Складки чёрной ткани, спадающие на восхитительные пальчики, внезапно подёрнулись вверх, обнажая стройные ноги — синие в белых росчерках — густую сеть татуировок рассекали глубокие шрамы, сливающиеся в магические узоры.