Коготь и цепь

– Так почему бы не объединить усилия? Не сейчас, – пресекла возможные вопросы танша. – Намного позже. Видишь ли, даже мне весь этот балаган надоел страшно, а ведь я воевала меньше трех лет, между тем как… безобразия, – наконец подобрала слово, – творились лет десять. Сейчас у меня совсем другие заботы: надо свыкаться с новой ролью, налаживать отношения с семьей, растить сына, да и, говоря откровенно, обзавестись еще парочкой. Для уверенности, – непритязательно рассуждала тану, шагая взад-вперед перед клеткой узника. – Тебе я предлагаю делать то же самое. На сына влияние твое не так уж велико, насколько я знаю, впрочем, не возьмусь утверждать наверняка. Зато внук вполне еще подвластен любому внушению. Так убеди его, что в поражении Шаутов виновны не Яввузы, а Яасдуры. Ну сам посуди, это правда: я лишь следовала тому пути, который мне без выбора предлагали другие, в первую очередь раману и, конечно, в случае осады – ты сам, Ранди Шаут. Признаю, это был хороший расчет, и если бы не Маатхас… – Бансабира почти играючи развела руками, будто договаривая: «Ну вышло бы, что вышло. Что уж тут».

Ранди наблюдал за молодой женщиной теперь уже с по-настоящему искренним любопытством. У него складывалось явственное впечатление, что его водят за нос. Нет, не в том, что танша говорит, а в том как. Возможности наблюдать за ней регулярно у Шаута, само собой, не было, но каждая новая встреча с дочкой Сабира Свирепого добавляла в представления Ранди о ней какую-то новую маску. Сколько их еще, этих масок, в запасе у Матери лагерей? И каждая сидит как влитая.

– Я же не доживу, – быстро уловил он, куда Бану клонит, но пока не знал, как реагировать и откуда ждать подвоха, поэтому решил потянуть время. – Сколько уйдет времени? Десять лет? Двадцать?

Бансабира благосклонно кивнула и вновь принялась расхаживать перед камерой туда-сюда.

– Само собой, не доживешь. Вот именно поэтому мы тут и говорим про твоего внука.

– То есть моя выгода только в том, что я останусь жив?

– А тебе мало? – искренне изумляясь такому нахальству, спросила Бану.

– Это не цена предательства.

– А я и не предлагаю тебе предавать семью. Наоборот, твои потомки доделают то, чего не сумел добиться ты. – И вдруг с сожалением добавила: – И ведь не обидно, а? Самому не жалко, что продул войну только потому, что решил переключиться с одного противника на другого? Не распознал сразу, за кем сила? – Бансабира сокрушенно покачала головой – мол, ну как это так? Как она едва не продула настолько недальновидному придурку?

Ранди от такого ее выражения лица даже оскорбился, хотя явно не относился к числу людей, которых легко вывести из себя.

– Я так понимаю, – проговорил он надменно, – моего мнения спрашивать ты даже не подумаешь?

– Ну само собой, – довольно ухмыльнулась Бану. – Нет, конечно, если хочешь, ты можешь очень сильно упорствовать, и тогда тебя убьют. Мстить алые не решатся, остальные ведь твои родичи в подавляющем большинстве тоже у меня, а без тебя… Слушай, ты правда считаешь, что в Алом танааре, кроме тебя, есть хоть кто-то, кого мне следует опасаться на поле боя?

Ранди молчал, вообще не желая разговаривать с высокомерной сучкой.

– Нет, была, конечно, Сцира, но она доставляла мне беспокойство только потому, что ее вел Рамир.

Даже в темноте было видно, как сжались кулаки Ранди, когда он взметнулся с койки и подлетел к решетке с обратной стороны.

– Не надо реагировать так остро, – проговорила Бану неожиданно сухо, совершенно ледяным тоном, в котором не было ни намека на былую веселость. – И на твоих руках есть смерть, которой я никогда не прощу.

– Я ее не убивал! – прошипел Ранди, вцепившись в железные прутья.

– Я Сциру тоже, – надменно сообщила Бану в ответ. Отступила от клетки на пару шагов и вновь принялась размышлять вслух, не давая Шауту опомниться и заставляя его давиться собственным возмущением:

– По существу, все смерти этой страны на твоей совести. Если бы с самого начала ты не удумал воевать или хотя бы держался затеи разнести Зеленый танаар и не лез к северянам, все вполне обошлось бы. Согласись, при других обстоятельствах не Яфур Каамал, а ты мог бы стать моим свекром. – Глаза Бансабиры сверкнули огнем неопровержимого здравого смысла. Поскольку теперь она говорила, стоя на месте, Ранди мог видеть это отчетливо.

Он замолк, всерьез задумавшись. А ведь и впрямь, к Яввузам у него не было ровным счетом никаких счетов. Река Ашир, из-за которой уже не раз разгорались конфликты, затрагивала только владения Маатхаса, кровавых распрей с Яввузами Алый дом тоже не имел, так что… Да, учитывая, что Бансабира с самого рождения была провозглашена наследной танин Пурпурного танаара, будь он не так слеп, еще лет пятнадцать назад заслал бы к Сабиру Свирепому сватов.

Ранди, не ответив, опустил глаза в пол и отцепился от разделявшей танов решетки. И так ведь все понятно.