Коготь и цепь

Сестру искал Русса, поэтому пришлось побыстрее покинуть тана и состряпать на лице непроницаемую маску. Он, как командующий «меднотелых», и Раду, как командир личной охраны, имели доступ в покои танши в любое время суток. Несмотря на то что сейчас вряд ли речь шла о чем-то важном, Бану откликнулась. Безопаснее.

Выглянув за дверь склада, она молча глянула на Адну – довериться молчанию женщины танше пришлось впервые. Но в Адне она почему-то не сомневалась, будь это к добру или к худу.

Утреннее прощание с каменными лицами далось трудно. Возвращаясь в донжон от ворот, за которыми скрылся мужчина, изменивший весь уклад ее жизни, Бану думала о том, что сейчас даже работа не поможет ей отвлечься. Не сможет она молча, будто ничего не было, склониться над бумагами и сделать хоть что-то правильно, принять какое-нибудь взвешенное решение. Не сможет нормально побеседовать с родственниками, не сумеет терпеливо возиться с сыном – материнство вообще не ее, Бану осознала сразу, как вернулась. Оставалось по старой привычке взяться за меч. Когда на первый план выходят отточенные годами сражений и тренировок рефлексы, не до размышлений.

Танша кликнула Шухрана – стоило усложнить себе жизнь, чтобы уж наверняка. Этот «двурукий» гигант был тяжелым противником, там уж точно не отвлечешься. В тот день Бану умоталась до седьмого пота: с двумя короткими мечами, потом с копьем, потом поблагодарила Шухрана и сошлась с Ниимом верхом, а потом, отрядив и его, распустила свернутый кнут – давненько этого не было.

Глава 6

Расставание далось тяжело, и Маатхас не шел у Бану из головы еще несколько недель. Длительная дорога до Гавани Теней только способствовала тому, чтобы Бану в размышлениях изъела саму себя.

Столкнувшись с будущими попутчиками, Бану совершенно не изменилась в надменном и скучающем лице: не считая Каамала, все остальные так или иначе совсем недавно были врагами. Да и Каамал, если быть откровенной, был врагом еще большим, чем другие. Расслабленно прошла внутрь небольшой комнаты, где их собрала для наставлений раману Тахивран, уселась в одно из кресел, несколько небрежно поздоровалась. Когда явилась Светлейшая и таны поклонились, Бансабира даже головой не повела в ее сторону. Тахивран, зло скрипнув зубами, тоже поторопилась сделать вид, что танши тут нет: пусть ведет себя, как хочет, маленькая сучка, главное – отвадить ее от армии, от родни, от союзников. Потому что, как бы ни было велико чувство долга, идти за чужаком невозможно.

Приветствовав гостей, раману наскоро дала распоряжения, пробормотала слова благословения и велела выдвигаться. На кону свадьба ее сына.

Море было спокойным.

Когда сообщили о приближении делегации из Яса, Алай молча, нахмурившись, тяжелой тучей пересек коридоры, приказав дочери быстрее собрать всех у парадного въезда во дворец. Наскоро перебрав в уме некоторые факты, которые запомнил из письма Тахивран, Алай вышел следом. Гости уже натягивали поводья.

Семь человек – пятеро мужчин, две женщины – держались впереди и осматривались с высоты седел. За их спинами медленно подтягивалось еще по меньшей мере две с половиной сотни солдат. Да уж, мысленно протянул Алай, в ужасе соглашаясь со сведениями Змея: эти везде с собой таскают орду охраны. Змей, наблюдая за царем, про себя усмехался: рассказывать, что в последние годы происходило в Ясе, он Алаю не стал, справедливо полагая, что это владыка должен обсудить с раману в переписке, поэтому о том, что нынешнее поколение танов друг к другу недружелюбно, в известность не ставил.

А потом Змей вздохнул, прикрыл глаза и понял, что дальше трусить нельзя. Он перевел взгляд на гостей и замер на вдохе. Это и вправду она.

Гости, одетые разномастно, кто с роскошеством, кто скорее строго и непритязательно, так что и не разберешь, кто тут главнее, кто важнее, спешились. Алай пристальным взглядом изучал иноземцев, пытаясь хоть как-то определить наугад, которые из них таны, а которые лаваны (зря, что ли, ему Гор вчера весь вечер объяснял, в чем там разница в сословиях?!). Алай вышел вперед, удержавшись от того, чтобы прочистить горло, и заговорил словами приветствия.

– Я рад принимать посланников Яса. Да пребудут с вами ваши боги. Добро пожаловать в Аттар, – произнес Стальной царь вежливо и дружелюбно. Его взгляд остановился на молодой девушке – единственной блондинке среди остальных. Волосы убраны в косу набок, и очевидно, что по длине они едва закрывают плечо – здесь, в Орсе, девица ее лет могла быть так острижена только за большие грехи, а в Ясе вон в парламентеры определяют, задумался царь. Впрочем, разбираться в личностях посланцев велено Змею, пусть он и ломает голову.

– Это трое из моих шестерых детей, – Далхор продолжил знакомство коротко, – Халий, наследник, Аман, самый младший, и Джайя, старшая дочь. И мои советники, – он сделал скупой жест рукой. Ясовцы сразу обратили внимание на тяжелые широкие браслеты на кафтане царя – под полуденным солнцем камни в них заиграли так, что, даже не желая, пришлось посмотреть.