Кокаиновые короли

В апреле 1981 года Макс Мермельштейн присутствовал на встрече молодых колумбийских кокаиновых лордов на ранчо Очоа «Газиенда Веракрус». Хорхе Очоа поразил его вычурными манерами и в то же время приземленностью. Свое огромное богатство он тратил на коллекцию винтажных мотоциклов «Харлей Дэвидсон». Очоа был чрезвычайно внимателен к гостю и несколько раз спросил Мермельштейна, нравится ли ему на ранчо. Очоа абсолютно не выглядел жестоким человеком и обладал особым обаянием. Очоа был так внимателен к Мермельштейну, что Макс внезапно обнаружил, что тоже отвечает ему любезностью. Хорхе Очоа был человеком, которому было трудно сказать «нет».

После возвращения в Майами Мермельштейн скоординировал более тридцати рейсов по перевозке кокаина для клана Очоа, и за семь месяцев 1981 года с его помощью было доставлено девятнадцать тонн. По крайней мере раз в неделю Мермельштейн разговаривал по телефону с Хорхе Очоа, обсуждая рейсы, запасы или сбыт товара. В январе 1982 года Мермельштейн и Рафа присутствовали на встрече в Кали, где обсуждали лаборатории «Транквиландии».

Мермельштейн вернулся в Колумбию, когда кокаиновые боссы в феврале 1984 года собрались в Медельине на торжества по случаю крестин сына Рафы Кардоны. Макс считался правой рукой Рафы, а потому был почетным гостем. В конце концов, Рафа являлся крестным отцом младшей дочери Макса – этого он сам потребовал. Колумбийцы серьезно относятся к подобным семейным ритуалам. А по опыту общения с ними Макс знал, что отказывать нельзя.

На торжества к Рафе съехались все крупные наркодельцы. Макс назвал это «Апалачинской встречей» по-колумбийски, потому что это мероприятие напомнило ему знаменитый съезд мафиози в 1957-м в пригороде Нью-Йорка[55]. Макс хорошо говорил по-испански и был вхож в ближний круг Рафы и семьи Очоа, поэтому легко влился в элиту наркоторговцев, несмотря на то, что был сорокалетним гринго с бруклинским акцентом. Именно на одном из крестильных торжеств Макс впервые услышал о пилоте-американце по имени Маккензи, который должен был доставить огромный груз для картеля. Наркоторговцы называли Маккензи «Эль Пахарито» – «Птичкой».

Можно сказать, что группа перевозчиков Макса конкурировала с командой Маккензи. По поручению Рафы Макс нанял американских пилотов и моряков, чтобы доставлять тонны кокаина для картеля. Все началось в сентябре 1982 года, когда самолет «Пайпер Навахо» вылетел из Колумбии и сбросил кокаин с воздуха в воды багамского острова Лонг-Кей. Самолет полетел дальше, в Нассау. Там он забрал «моделей» – девушек, которым платили по 2000 долларов в неделю, чтобы они выдавали себя за туристок в Южной Флориде. Экипажи быстроходных катеров извлекали кокаин из воды и гнали сто двадцать километров до Майами на скорости под сто пятьдесят в час. Для каждого такого рейса требовался новый мотор за 100 000 долларов. Самолет-наблюдатель кружил над местом высадки, отслеживая, нет ли поблизости таможенной авиации. Под покровом темноты катер проскальзывал в залив Бискейн, а дозорный с биноклем держал под контролем пристань с одиннадцатого этажа соседней высотки. Коммуникационный центр в Майами мониторил частоты полиции и обеспечивал радиосвязь самолетам и катерам. За исключением того, что кокаин иногда намокал, система была совершенной – вновь и вновь партии товара поступали в США незамеченными.

Когда кокаин прибывал в Майами, Макс занимался подсчетом и распределением товара. Работая на Рафу, он зарабатывал 500 000 долларов в год – копейки для кокаинового бизнеса. За три года он организовал ввоз более трех тонн кокаина и отправил в Колумбию более 200 миллионов долларов. Жил он неплохо: у него был дом за 350 000 долларов в Майами-Лейкс, яхта за 80 000 долларов, автомобиль за 50 000 долларов, драгоценностей на 30 000 долларов, несколько небольших предприятий, а еще в укромном месте лежало 275 000 долларов наличными. Несмотря на это, Макс иногда чувствовал, что он всего лишь раб, но которому платят. Он пытался выйти из этого бизнеса четыре или пять раз, но Рафа сказал ему: «Есть только два способа уйти – тебя посадят копы или убьем мы».