Кокаиновые короли

В 11:40 утра тридцать пять боевиков группировки М-19, вооруженных автоматами, винтовками и гранатами, выпрыгнули из кузова крытого грузовика и ворвались в Колумбийский дворец правосудия – скромное четырехэтажное каменное сооружение на площади Боливара в центре Боготы. За несколько минут они захватили все здание и взяли в заложники более 250 человек, включая большинство членов Верховного суда Колумбии и председателя Альфонсо Рейеса Эчандию. Альфонсо Патиньо и другие члены конституционной палаты в это время как раз обсуждали вопрос об экстрадиции в конференц-зале на третьем этаже.

Около полудня одиннадцать полицейских в штатском попытались прорваться в подвал дворца. Партизаны встретили их автоматными очередями.

В течение следующих двадцати шести часов сотни солдат, полицейских и спецназовцев будут атаковать здание и пытаться подавить захватчиков. На первый взгляд борьба была неравной. У солдат были танки, ракеты и вертолеты, которые они применяли без разбора, проделав огромные дыры в каменной кладке дворца и выбив главную дверь, чтобы создать выступ на первом этаже.

Но партизаны все спланировали хорошо. Дополнительные боевики проникли в здание в гражданской одежде до прибытия ударных отрядов партизан. Стрелков было более чем достаточно, чтобы прикрыть ключевые входы и окна. Полиция высадилась с вертолетов на крышу дворца, но оказалась на прицеле снайперов М-19, которые стреляли в них через чердачные окна.

Хуже всего, что по всему дворцу партизаны установили пулеметы в самодельных дотах из мебели, подушек, шкафов и прочего хлама, которые втиснули в лестничные клетки. Из этих опорных пунктов у них появились превосходные зоны обстрела, с которых они могли практически без риска уничтожить целые подразделения полиции или армии. Борьба с ними быстро зашла в тупик.

Йесид Рейес Альварадо, молодой юрист, который трудился в своем районном суде в северной Боготе, услышал о захвате по радио. Он попытался дозвониться до отца, главного судьи Альфонсо Рейеса, около 1:30 дня. Линия была постоянно занята, поэтому он позвонил секретарям соседнего кабинета. Они были напуганы, но сохраняли самообладание. Секретари заверили Йесида, что с его отцом все в порядке. С судьей были его телохранители, а на четвертом этаже, где располагались кабинет Рейеса и большинства других судей, боевиков не было. А телефонная линия была занята, потому что его отец разговаривал с правительством.

Йесид перезвонил через полчаса, получил примерно тот же ответ и начал думать, чем бы он сам мог помочь. Когда Йесид вешал телефонную трубку, он услышал шум, а одна из секретарш закричала: «Они ломают стену!»

Йесид начал вновь и вновь набирать номер, но больше часа никто не брал трубку. Наконец около трех часов дня он дозвонился по личной линии отца. Нервный и злой голос проорал: «Пусть полиция и солдаты перестанут стрелять!»

«Кто это? – кричал Йесид. – Дайте мне поговорить с отцом!» Трубку передали. Отец сообщил, что сейчас находится рядом с команданте М-19 Луисом Отеро, который руководит своими бойцами. Рейес был спокоен, говорил медленно и осторожно: «Со мной все в порядке, но это зависит от того, прекратят ли стрелять АДБ и полиция…»

Затем в разговор вклинился Отеро: «Если они не прекратят огонь через пятнадцать минут – мы все умрем, и твой отец тоже!»

Йесид позвонил в полицию, чтобы уговорить их начать переговоры, а затем снова связался с Отеро и отцом. Отеро был в ярости и рычал что-то нечленораздельное. Правительство не шло на переговоры. Партизаны по-прежнему находились во дворце, и никто не собирался выслушать их требования. Все вокруг стремительно превращалось в ночной кошмар.

Отец Йесида был по-прежнему спокоен и настойчив: «Нужно прекратить стрельбу».

Йесид повесил трубку и набрал номер радиостанции «Караколь». Он связался с редакцией, дал личный номер отца и предложил выпустить это в эфир. Так они немедленно и поступили, а Йесид и почти вся Колумбия прильнули к радиоприемникам. Он вновь услышал, как отец призывает к прекращению огня.

Йесид подождал час, затем опять позвонил во дворец, чтобы поговорить с отцом. На этот раз голос Рейеса звучал изможденно. «Партизаны настаивают на переговорах», – сказал он. Затем связь оборвалась. Было около пяти вечера.

Чуть дальше по коридору от места, где находились Альфонсо Рейес и команданте Отеро, на полу своего кабинета скорчившись лежал напуганный судья Умберто Мурсия Баллен. С каждой минутой ему становилось все страшнее. Он состоял в гражданской палате. Мурсии никогда не угрожали, и он посмеивался над Патиньо и другими судьями, если они рассказывали об угрозах в их адрес. Когда ворвались партизаны, он подумал, что они «постреляют в воздух, разукрасят стены, разобьют несколько окон и уйдут». Затем пришла армия, и Мурсия ожидал, что начнутся переговоры. Но вместо этого по всему дворцу свистели пули. Несколько лет назад из-за болезни Мурсия потерял ногу. Пуля раздробила протез в первые часы осады, с тех пор он был обездвижен.