Кокаиновые короли

Хотя закон об экстрадиции появился не вчера, но именно в 1985 году худшие опасения наркоторговцев стали сбываться. Эрнана Ботеро, «уважаемого банкира» из Медельина, экстрадировали в январе в связи с отмыванием денег. Его не отпустили под залог в Майами и водили в суд и обратно в цепях. В августе федеральное жюри присяжных признало его виновным: ему грозили тридцать лет и штраф 25 000 долларов.

С Максом Кадавидом, которого тогда же экстрадировали, дело обстояло еще хуже. Его приговорили к пятнадцати годам за незаконный оборот кокаина всего лишь через три месяца пребывания в США. Колумбийские наркоторговцы привыкли к «наполеоновской» системе правосудия с ее бесчисленными судебными разбирательствами и бесконечными процессуальными задержками. Затяжные марафоны, подобные делу Очоа в Испании, предоставляли множество возможностей для изощренных юридических маневров. Казалось, что в США все работает по простой схеме: быстро задержали, быстро вынесли вердикт, быстро осудили, в залоге отказали и посадили. Все.

Вот почему картель прилагал столько усилий в Колумбии. Они постоянно угрожали высшим должностным лицам и убивали тех, кто упорствовал. Первым пострадал Кастро Хиль. Затем 11 сентября вооруженные мотоциклисты убили начальника тюрьмы Ла Пикота Альсидеса Аризменди. Неделей ранее Аризменди сорвал побег подлежащего экстрадиции члена картеля Хуана Рамона Маты Баллестероса. Через несколько минут после смерти начальника тюрьмы сокамерники Маты Баллестероса стали скандировать непристойности в адрес законников и вовсю веселиться. После того как их утихомирили, Пабло Эскобар позвонил на радиостанцию Медельина и обвинил Аризменди в «жестоком обращении с заключенными».

Помимо запугивания, картель прекрасно использовал пиар, сосредоточив кампанию на культурных различиях между странами и расизме. По их словам, колумбийцу было невозможно добиться справедливого разбирательства или достойного обращения в зале суда США. А УБН и газеты, принадлежащие гринго, называют колумбийцев ничтожными людишками с темной кожей и маленькими глазками, а еще свирепыми убийцами. Достаточно вспомнить, что они водят наших людей в кандалах. Заковывание Ботеро в наручники, снятое на видео и показанное по колумбийскому телевидению, вызвало такой общественный резонанс, что Министерство иностранных дел заявило протест посольству США. Американские дипломаты попытались объяснить, что так перевозят всех федеральных заключенных и национальность здесь ни при чем.

Тем не менее националистический призыв вызвал одобрение у населения, уставшего от бесконечных убийств, коррупции и постоянного напряжения. Главным аргументом стало то, что США ничего не предпринимают для сокращения потребления кокаина у себя в стране, а Колумбия вынуждена за это расплачиваться. И если бы не экстрадиция, наркоторговцы всех бы давно оставили в покое.

Но администрация Бетанкура была непреклонна. К сентябрю 1985 года она экстрадировала шесть обвиняемых, а еще девять находились под стражей в ожидании. Сто пять запросов из США о предварительных арестах были приведены в действие. Министр юстиции Парехо Гонсалес, известный сторонник экстрадиции, заявлял, что Колумбия и США «отлично сотрудничают».

Очевидно, что Медельинский картель пришел к аналогичному выводу примерно за месяц до этого. С такой поддержкой со стороны правительств обеих стран на экстрадицию не смогло бы повлиять ни общественное мнение, ни угрозы в адрес политиков и чиновников. Оставалось только одно – избавиться от самого договора. Именно тогда наркоторговцы и решили напасть на Верховный суд.

Три посла вручали свои верительные грамоты президенту Бетанкуру в Протокольном салоне Национального дворца. Обычно эта процедура занимала около сорока минут. Это происходило солнечным боготинским утром, 6 ноября 1985 года, около 11:30. Бетанкур поприветствовал нового индонезийского посла и теперь принимал мексиканского дипломата. Во внутреннем дворе звучали национальные гимны, гренадеры салютовали оружием. Из-за военной атмосферы мероприятия министр иностранных дел Колумбии Аугусто Рамирес Окампо не сразу среагировал на доносившиеся с улицы выстрелы. «Минутку, – внезапно понял он. – Этого ведь не должно быть в церемонии».

Посыльный подтвердил, что примерно в двух кварталах от площади Боливара раздавалась ожесточенная стрельба. Бетанкур услышал новость и продолжил церемонию, на этот раз в ускоренном темпе. Выстрелы еще были слышны некоторое время, а затем сменились звуком большого количества бегущих ног. «Полиция, – решил Рамирес. – Но что, черт возьми, происходит?»

…