Кокаиновые короли

Бернардо Васкес провел ночь в их «безопасной квартире» – в доме приятеля, в пригороде Нового Орлеана. Он и представить не мог, что его друг был информатором ФБР. На следующий день федералы арестовали Васкеса с 860 долларами двадцатками и кассовыми чеками на сумму 9800 долларов. Круза схватили в Марреро, на другой конспиративной квартире в пригороде, его карманы были набиты двадцатками общей суммой более 3000 долларов.

Похороны Барри Сила состоялись на следующий день после арестов. Семья положила в гроб телефонный пейджер и груду четвертаков, которые в сумме составляли десять долларов. Как мог Барри Сил остаться без своих монет и телефонов-автоматов? Преподобный Джо Херстон в качестве эпитафии зачитал слова, которые Сил сам выбрал давным-давно и записал в своей личной Библии: «Мятежный авантюрист, подобный тем, кто в былые времена сделал Америку великой».

Ни один агент УБН не присутствовал на похоронах их величайшего осведомителя по наркоделам. Начальство в Вашингтоне дало понять Джейкобсену и Джуре, что это их теперь не касается.

Почти через месяц после убийства президент Рейган выступил по национальному телевидению с призывом к Конгрессу оказать немедленную помощь противникам сандинистов – «контрас». Он показал зернистые черно-белые снимки, сделанные Силом во время его тайной миссии в Никарагуа.

«Каждый американский гражданин будет негодовать, узнав, что высокопоставленные чиновники Никарагуа глубоко вовлечены в незаконный оборот наркотиков, – заявил Рейган. – Нет такого преступления, до которого не опустились бы сандинисты. Это изначально преступный режим, мы должны с ним бороться!»

О Барри Силе не было сказано ни слова.

…

Через четыре месяца после смерти Барри Сила Дик Грегори и Эл Уинтерс отправились в секретное место за пределами Майами, известное как «подводная лодка». Это было небольшое помещение, расположенное у берега залива. Такое название оно получило потому, что его обитатель не знал, где он находился – под землей или под водой. Там были спальня, ванная комната и телевизор и, разумеется, не было окон. Для проникновения на «подводную лодку» требовалось пройти по длинным и запутанным ходам. Безопаснее места в Южной Флориде для важного свидетеля невозможно было придумать. Именно там и спрятали Макса Мермельштейна.

Смерть Сила потрясла Макса, который теперь оказался главным живым свидетелем против Хорхе Очоа и Пабло Эскобара. В какой-то мере он стал преемником Барри Сила в качестве самого важного осведомителя по делам о наркотиках в США. Два федеральных прокурора пришли допросить Макса по разным причинам. После смерти Сила Грегори понадобился свидетель, чтобы перекроить дело против Хорхе Очоа. Его экстрадиция из Испании снова была под вопросом благодаря юридическим маневрам его адвокатов. Уинтерс превратился из обвинителя Сила в мстителя за его гибель. Ему предстояло вести дело против убийц пилота в Батон-Руж. Макс непрерывно курил, пока слушал о подробностях гибели Сила. Уинтерс сказал, что орудием убийства был МАК-10.

Внезапно Макс начал засыпать его вопросами:

«Серийный номер был сбит?»

«Да», – подтвердил Уинтерс.

«В таком случае, возможно, я смогу его опознать. По-моему, именно это оружие тестировали в моем доме во Флориде!» – выпалил Макс.

Агентов немедленно отправили в дом, который Макс когда-то арендовал в Голден-Бич. Они осмотрели стену и, конечно же, обнаружили пять пуль 45-го калибра. Нарезка на пулях совпала с нарезкой на тех, которыми стреляли в Сила. Таким образом, Макс напрямую связал Медельинский картель с убийством Барри. В следующем месяце, основываясь на информации от Мермельштейна, большое федеральное жюри Батон-Руж заочно предъявило обвинение Фабио Очоа, Пабло Эскобару и Рафаэлю Кардоне. Оно гласило: «Заговор с целью убийства информатора УБН Барри Сила».

25. Дворец правосудия

В один из августовских дней 1985 года член Верховного суда Альфонсо Патиньо находился в своем кабинете во Дворце правосудия в Боготе, когда раздался телефонный звонок. «Признай договор об экстрадиции незаконным», – заявил хриплый голос в трубке.

«Что? – переспросил изумленный Патиньо. – Кто это?»

«Мы хотим, чтобы ты признал договор об экстрадиции незаконным».

И положили трубку. Патиньо это показалось странным. Кем был этот человек? Как он узнал его личный номер? Он пока решил ничего не рассказывать об этом своей жене Марии Кристине, но позже передумал. «Будь осторожна», – предупредил он ее.

«Что случилось?» – спросила она. Патиньо ответил, что ничего особенного. Просто суд рассматривал оспаривание конституционности двустороннего договора Колумбии и США об экстрадиции. И, как он сам понял из газет, некоторым преступникам, особенно – торговцам, был крайне невыгоден этот документ. Впрочем, его это не особенно волновало. Он делал свое дело – заботился о соблюдении закона и ничем не мог быть полезен наркоторговцам. Что им могло понадобиться?