Кокаиновые короли

К концу года всем стало совершенно очевидно, что цели войны с картелем не достигнуты, закручивание гаек не дало результата. Поток кокаина в США не иссякал. Наркобоссы ничего не боялись, никого из них не экстрадировали и даже не задержали.

За несколько месяцев простые колумбийцы сильно устали от постоянной напряженности. Общественное мнение колебалось между яростью и покорностью, возмездием и прощением. И дальше такие перепады настроения граждан Колумбии так и будут происходить снова и снова, как будто страна будет страдать от коллективной маниакальной депрессии.

Первый приступ случился менее чем через три месяца после смерти Лары Бонильи. В боготинскую «Эль Тьемпо» просочилась информация о майских переговорах картеля в Панаме с Альфонсо Лопесом Микельсеном. А вскоре достоянием общественности стала и встреча с Хименесом Гомесом. Знаменитое письмо наркобоссов тоже обнародовали. Это вызвало сенсацию.

Сначала новые способы взаимодействия с наркоторговцами стали обсуждать влиятельные колумбийцы. Один сенатор сказал, что пытаться с ними договориться – это все равно что приглашать грабителей банков на симпозиум по безопасности.

Но Лопес Микельсен отверг все упреки по этому поводу. Он снова повторил, что просто был «почтовым ящиком», и больше произошедшее никак не комментировал. Конгресс вызвал генерального прокурора Хименеса Гомеса и потребовал объяснений, но это тоже ни к чему не привело:

«Я сказал, что передам послание, но, очевидно, следует понимать, что это было их заявление, которое никак не может быть истолковано как обещание или двусторонний договор, – заявил Хименес Гомес. – Я не ожидал и не ожидаю никакого ответа, потому что это было одностороннее заявление».

Бетанкур, которого практически вынудили сделать заявление, подождал неделю после разоблачений газеты «Эль Тьемпо», прежде чем официально осудить предложение картеля: «Диалог не состоится ни при каких обстоятельствах… Переговоров между правительством и авторами письма не было и быть не может».

И все же президенту никого не удалось убедить. В «Эль Тьемпо» отметили, что количество писем в поддержку переговоров с наркобаронами превосходило количество заявлений против них. Телевизионный опрос показал, что 48 процентов респондентов высказались за переговоры. И даже министр юстиции Парехо Гонсалес, известный крайне жесткой позицией, выступил в защиту Хименеса Гомеса: «То, что сделал генеральный прокурор, было попыткой найти решение проблемы».

Наконец настал момент, когда стало невозможно отрицать, что картель по-прежнему обладает весомым политическим влиянием. Несмотря на то что их «самый главный» прятался в джунглях, Национальное латиноамериканское движение Карлоса Ледера на выборах 1984 года сумело получить два места в Законодательном собрании провинции Киндио и четыре места в городском совете.

Кроме того, 9 июля Пабло Эскобар, находящийся за пределами Колумбии, дал интервью по телефону боготинскому радио «Караколь». Классическая политическая уловка Эскобара – тщательно сформулированная и нудная речь, похожая на выступление на съезде коммунистической партии. «Люди, которые меня знают, очень хорошо понимают, что я занимаюсь промышленностью, строительством и развитием сельского хозяйства», – в очередной раз затянул он свою песню. Он назвал свою роль в наркодиалоге посреднической и заявил, что «тот факт, что я выступаю против экстрадиции, не делает меня подлежащим экстрадиции и виновным в чем-либо». Обвинение в убийстве Лары Бонильи Эскобар назвал необоснованным и предвзятым, а причины своего отъезда из Колумбии он объяснил тем, что у него не было никаких гарантий.

Общественность массово выступала в поддержку переговоров, поскольку все вокруг осознали, что жесткие методы, похоже, не сработали. Эскобар ничуть не раскаялся и при этом был жив и благоденствовал. Казалось, что в такой безвыходной ситуации предложение картеля могло бы стать мирным решением. Правительство, возможно, и посмеялось бы над заявлениями наркоторговцев, но многие колумбийцы решили, что к их предложению следует отнестись серьезно.