Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза

Инаугурационная грань была завершена, и голландским мастерам разрешили продолжить работу. Толпа редела и в конце концов исчезла. Редкие вести о Кох-и-Нуре теперь появлялись лишь на последних страницах газет. Сам Железный герцог так и не увидел законченный Кох-и-Нур. Спустя восемь недель и четыре дня после того, как он сделал первую грань, 14 сентября 1852 года он перенес инсульт и через день умер.

Огранку алмаза закончили через несколько дней после смерти Веллингтона. Счет за переогранку составил £8000 – эквивалент более миллиона фунтов в сегодняшних деньгах. Несмотря на все заверения Костера и Гэрара, Кох-и-Нур не сохранил своего размера. Напротив, то, что осталось, было не узнать. Огранка почти в два раза уменьшила Кох-и-Нур – с 190,3 карата до 93 каратов. Теперь он отличался великолепным блеском, но мог спокойно уместиться на ладони. Новость об уменьшении размера потрясла принца Альберта, и он приготовился к жесткой критике со стороны прессы и общественности.

В этот раз, однако, возможно потому, что алмаз в изначальной форме так плохо приняли, принц Альберт легко отделался. Все, кроме нескольких газет, хвалили новый и улучшенный Кох-и-Нур. Он стал более плоским, чем раньше, когда имел яйцеобразную форму. Кох-и-Нур был огранен способом, который ювелиры называли «овальный звездный бриллиант». Традиционно у таких алмазов было тридцать три грани на площадке и двадцать пять граней ниже, в павильоне. Впрочем, голландские резчики обеспечили Кох-и-Нуру совершенную симметрию с тридцатью тремя гранями и сверху, и снизу. В бледном свете английского солнца Кох-и-Нур наконец научился сиять.

Как только распространилась новость о его красоте, впервые с момента прибытия Кох-и-Нура в Британию, алмазу, казалось, начало везти. Вместо постоянных упоминаний о проклятии имя Кох-и-Нура стало ассоциироваться с удачей. Корабли называли «Кох-и-Нурами». Рекламные объявления в газетах призывали студентов покупать «графитовые карандаши Кох-и-Нур» для экзаменов. В мае 1853 года на популярных скачках «Чешир Окс» выиграла лошадь по имени Кох-и-Нур. Художественные произведения вроде «Лунного камня» Уилки Коллинза, где проклятый индийский алмаз попадает в руки невинной английской девушки, которую в итоге преследуют злые индуистские священники, и «Лотаря» Бенджамина Дизраэли, где сюжет вертится вокруг мешка неграненых алмазов, когда-то принадлежавших индийскому махарадже, стали чрезвычайно популярными.

Алмаз теперь превратился в знаменитость и освободился от своей «чужеродности». Это была британская драгоценность для британской королевы. Мало кто думал о мальчике, когда-то ею владевшем. Если бы они обратили на него внимание, то узнали бы: в то время, пока все мировое внимание было сосредоточено на мастерской Гэраров, Далип Сингх тоже подвергся «переогранке».

В 1852 году, когда Кох-и-Нур переживал перевоплощение с помощью скайфа, с Далипом Сингхом в Индии происходило нечто подобное. Он находился на попечении семьи Логинов в течение трех лет, и, будучи мальчиком тринадцати лет от роду, привык воспринимать их как родителей. Мнение Джона Логина было для Далипа важнее всего, и он пытался порадовать опекуна, усердно учась, веселясь и участвуя в салонных играх. Со временем Далип стал проявлять к паре подлинную любовь, обращаясь к Джону «Ма-Баап»[280] – в соответствии с любопытной индийской концепцией «универсального родителя»[281].

Лена Логин, которая вела подробный дневник своей жизни рядом со свергнутым сикхским государем, часто думала обо всем, что у него отняли: «Невозможно было испытывать ничего, кроме глубокого сочувствия, к мальчику, воспитанному с младенчества в требованиях самого гнусного рабского подобострастия…»[282] Если Далип и скучал по прежней жизни, то он редко об этом говорил. Иногда он испытывал сильные вспышки гнева или горечи, но они продолжались недолго. Под опекой Логинов Далип научился говорить как британец. Он читал Библию, поменял персидские стихи на английские и поглощал истории из жизни в «Blighty».

Чуть больше чем через год после того, как изменившийся до неузнаваемости Кох-и-Нур покинул мастерскую, Далип поинтересовался у опекунов, может ли он полностью избавиться от своей старой веры. Далип Сингх захотел стать христианином.

Со временем мальчик даже обрезал длинные волосы, остававшиеся нестриженными с рождения по религиозной традиции сикхов. Избавившись таким образом от внешних признаков своего происхождения, Далип с большей легкостью стал обдумывать более глубокие метаморфозы. Чуть больше чем через год после того, как изменившийся до неузнаваемости Кох-и-Нур покинул мастерскую, Далип поинтересовался у опекунов, может ли он полностью избавиться от своей старой веры. Далип Сингх захотел стать христианином.