Коко

– Верно! Я в том смысле, что рука руку моет, но что до того парня…

Если к четырем часам дня весь Бангкок казался перегруженным транспортом, то несколько кварталов, составлявших Патпонг, уже были забиты наглухо. Проезжие части улиц стояли в пробках, а по тротуарам двигался настолько плотный людской поток, что Пулу не удавалось разглядеть самих тротуаров. Люди толпились перед барами и секс-клубами, поднимались и спускались по лестницам, не гнушаясь даже эвакуационных пожарных. И повсюду мерцали, вспыхивали и гасли вывески: «Миссисипи», «Групповушка», «Жаркий секс», «Виски», «Монмартр», «Секс» и еще «Секс» и множество других – все буквально кричали, требуя внимания.

– Там умер Денглер, – проговорил Конор, глядя вниз на Фат-Понг-роуд.

– Да… – обронил Майкл.

– Все это похоже на один сплошной бордель.

Пул рассмеялся, найдя сравнение удачным.

– Знаешь, мне почему-то верится, что мы найдем его, Майки.

– Мне тоже, – откликнулся Пул.

2

После того как они с Конором в тот вечер вернулись в отель, Майкл дождался, пока оператор тайского коммутатора переведет его звонок по кредитной карте на Вестерхольм, штат Нью-Йорк. Наконец-то у него нашлось, что рассказать об их «миссии», – как назвал их поездку Биверс. В книжном магазине он увидел подтверждение своей надежды на то, что они с Конором не зря прилетели искать Андерхилла в Бангкок. Возможно, на поиск уйдет дня два, и тогда они сразу отправятся домой: в связке с Андерхиллом или нет – как сложится. Майкл надеялся найти какую-нибудь детоксикационную клинику, где Андерхилл смог бы привести себя в порядок и получить отдых, в котором, как был уверен Пул, он очень нуждался, как нуждался в нем любой, кто долгое время провел в Бангкоке. Случись так, что Андерхилл совершил убийство, Пул нашел бы ему отличного адвоката и заставил бы того строить защиту на версии о невменяемости – это, по крайней мере, уберегло бы друга от тюрьмы. Такое развитие, возможно, недостаточно драматично для мини-сериала, но стало бы лучшим финалом для Тима и всех, кто небезразличен к его судьбе.

То, что увидел Пул в заведении, самом нетипичном для бизнеса Патпонга – огромном книжном магазине под названием «Книги Патпонга», – дало ему косвенное доказательство невиновности Андерхилла, а также присутствия Тима в Бангкоке. Конор и Пул зашли в книжный магазин укрыться от жары и хоть ненадолго спрятаться от толпы. В «Книгах Патпонга» было прохладно и малолюдно, и Майкла приятно удивил тот факт, что отдел художественной литературы занимает по меньшей мере треть помещения магазина. Он мог бы приобрести что-нибудь для себя и заодно – для подарка Стейси Тэлбот. Он бродил вдоль полок с литературой, не отдавая себе отчета в том, что ищет имя Тима Андерхилла, пока не наткнулся на целую полку с его романами: по четыре-пять экземпляров каждого – от «Увидеть зверя» до «Кровавой орхидеи».

Не означало ли это, что Тим жил здесь? И что был постоянным покупателем этого магазина? Полка с его романами напомнила Майклу стенд «Отечественные авторы» в «Переплете», лучшем книжном магазине Вестерхольма, и это было почти равносильно подписанному свидетельству о том, что Андерхилл регулярно заглядывал сюда. И если так, то не прямо ли с этого порога он выходил убивать? Пулу стало не по себе – он почти ощутил присутствие Андерхилла рядом с наглядно укомплектованной полкой его книг. Если бы Тим не наведывался сюда, разве стали бы выставлять так много книг малоизвестного писателя?

Все сходилось – по крайней мере, для Пула, и как только он выложил свои соображения Конору, тот сразу же согласился с ним.

Когда в тот день они с Конором вышли из отеля, первым впечатлением Майкла было, что Бангкок – это таиландская Калькутта. Казалось, здесь на улицах трудятся целыми семьями. То и дело взгляд Пула натыкался на сидевших на корточках женщин, починявших тротуар, умудрявшихся одной рукой кормить вертевшихся вокруг них детишек, другой же – крошить молотком бетон. Ближе к центру тротуаров сидели в ряд другие женщины и молотками и кирками рыли траншею. На пустырях и в полуразрушенных зданиях на кострах готовили пищу: из вентиляционных отверстий валил дым. Пыль от штукатурки и жесткие мелкие мотыльки, больно жалившие кожу, и дым, и копоть, и выхлопные газы серой пеленой висели в воздухе. Пулу казалось, будто на лицо невесомой паутиной оседает невидимая воздухопроницаемая пелена.

На глаза попалась большая красная вывеска салона «Райский массаж». Дальше на разрисованных голубыми звездами ступенях в окружении нагромождения связанных грубой веревкой сумок, бутылок и коробок сидела босая тщедушная женщина и с мрачным усердием избивала пронзительно вопившего ребенка. Она отвесила малышу пощечину, затем ткнула кулаком в грудь. Ступени вели к широкому навесу с вывеской: «Ночной клуб „Лакомый кусочек“. Ресторан». Женщина смотрела как будто сквозь доктора Пула, и глаза ее говорили: «Это мой ребенок, и жилище это мое, а тебя я не вижу, нет здесь тебя».