Коко Шанель

Андре Паласс развелся с Катариной ван дер Зее в 1949 году и женился на Нине фон Коцебу, с которой отношения у Габриэль не ладились. Однако она — графиня Нина Александровна Толстая-фон Коцебу-Паласс — весьма примечательная личность, и нельзя не сказать о ней несколько слов. Ее предки родом из Германии. Август Фридрих Фердинанд фон Коцебу (1761–1819) был известным драматургом, писателем, автором пьес. Его сочинениями восхищался царь Павел I, пожаловав ему в России поместье и чин надворного советника. Уже тогда связь рода Коцебу с Россией была весьма прочна. Один из сыновей Августа Фридриха от второго брака и стал дедушкой Нины Александровны. Ее отец, Александр Павлович фон Коцебу, родился в Новочеркасске, а умер в Ницце в 1945 году, эмигрировав во Францию после революции. Он служил полковником в императорском уланском полку, адъютантом великого князя Николая Николаевича. Нина Александровна фон Коцебу родилась в 1907 году в Санкт Петербурге. Первый раз она вышла замуж за графа Ивана Михайловича Толстого — внука Льва Толстого, с которым развелась в 1932 году во Франции.

Гнев, вызванный первой женитьбой Паласса, Коко скоро сменила на милость. Она подарила молодым имение в Корбере в Пиренеях. Позже Габриэль сделала Андре еще два щедрых подарка: имение в Мениль-Гийоме в Нормандии и «Ля-Жербьер» в Монфор-л’Амори. Дочери Андре Паласса Габриэль Шанель также щедро дарила драгоценности и другие дорогие вещи, не говоря уж о том, что Габриэль Паласс унаследовала имущество папиной тети (но не компанию «Шанель»), являясь ее единственной прямой наследницей. Крестными малышки Габриэль Паласс были Коко Шанель и герцог Вестминстерский (дочь Андре родилась в 1926 году, в самый разгар романа Коко с герцогом). Женившись, Андре Паласс некоторое время руководил фабрикой Шанель в Англии, затем фабриками в Маретце и Лионе. Так как Шанель закрыла все свои производства к началу Второй мировой войны, Андре Паласс прекратил свою работу. Он умер в 1981 году, ничего не рассказывая о знаменитой родственнице и ее компании. Воспоминаниями начала делиться только его старшая дочь через много лет после смерти Коко Шанель.

* * *

В октябрьском номере за 1926 год американский журнал «Вог» опубликовал изображение нового платья от Шанель, которое начали продавать в нью-йоркском универмаге «Saks». Платье отличается от того, каким мы его привыкли видеть сегодня: длина ниже колена (Габриэль не любила открывать колени, считая их не самой выгодной частью тела женщины), длинные рукава, горловина под шею, верхняя часть чуть нависает над нижней, не подчеркивая талию, по моде тех лет, ткань — крепдешин. Украшением платью служили диагональные линии. Сверху они образовывали букву V, от пояса расходясь вниз зеркальным отражением верхней части так, что в итоге получался «икс». Подпись к изображению гласила: «Форд от Шанель — платье, которое будет носить весь мир — это модель „817“ из черного крепдешина. Лиф слегка нависает спереди и с боков, а сзади имеет плотно прилегающий большой воротник, похожий на матросский. Особенный шик ему придают тонкие складки, пересекающиеся спереди». Конечно, позже ЛБД (Little Black Dress), как его тут же прозвали любящие сокращать все и вся американцы, модифицировалось, но в основе сохранялись простота линий и строгий черный цвет. Сама Шанель часто позировала фотографам в платьях подобного фасона, украшая их лишь длинными нитками жемчуга и придуманными ею совместно с герцогом Фулько ди Вердурой жесткими, крупными браслетами-манжетами.

В черное тогда одевались многие женщины в знак траура по погибшим в Первую мировую мужьям и сыновьям. Последовавшая в тридцатых депрессия также влияла на моду самым непосредственным образом, и простое черное платье помогало выглядеть достойно женщинам любого достатка: стоило надеть украшения, как оно превращалось из повседневного в выходное. Надо отметить, что черный цвет в одежде всегда был многолик. «Все началось с художников 1910-х годов, постепенно вернувших черному и белому полноправный хроматический статус, которым они обладали до позднего Средневековья. Примеру художников последовали ученые; одни лишь физики долгое время отказывались признать за черным статус цвета. Наконец новые взгляды распространились и в широкой публике, так что сейчас у нас уже нет оснований для того, чтобы в социальных кодах и в повседневной жизни противопоставлять цветной мир черно-белому. Лишь в отдельных областях, таких как фотография, кино, пресса и книгоиздание, эта оппозиция еще сохраняет смысл»[36].