Коко Шанель

Ее отношения с герцогом после смерти Дягилева не улучшались. Он женился 20 февраля 1930 года на Вайолет Мэри Нельсон. В семье Габриэль тоже грянули перемены матримониального плана: наконец-то замуж вышла Адриенна. Весной умер отец ее жениха, барона де Нексона, и путь к счастью был свободен: 29 апреля Адриенна стала баронессой. Свидетельницей на свадьбе была Габриэль. По сути дела, она выдавала замуж единственную свою родственницу, с которой общалась и к которой испытывала искреннюю привязанность. Судьбы племянницы и тети после Мулена стали развиваться в абсолютно разных направлениях. Хотя если мы вспомним старые времена, то заметим, что уже тогда Адриенна часто просто шла на поводу у настойчивой Габриэль, внутренне противясь предложенным ею планам. Адриенна быстро нашла себе жениха, которому оставалась преданной всю жизнь. Надо отдать барону должное, он тоже сохранял преданность Адриенне. На свадьбе вторым свидетелем был сводный брат жениха — Роберт де Нексон. Оба брата умерли в один год — 1967-й. Роберт последние годы провел в доме престарелых, где все его расходы оплачивались владельцем «Шанель» Пьером Вертхаймером (Роберт и Пьер были давними друзьями, с 1932 года Роберт де Нексон являлся президентом компании Вертхаймеров «Буржуа», а затем компании «Шанель»). И Адриенна, и ее муж умерли в фамильном замке с разницей в десять лет.

В 1930 году получила новый импульс и дружба Коко Шанель с Пьером Реверди. Тогда Габриэль начала фигурировать на страницах журналов в качестве не только кутюрье, но и автора небольших статей о моде, а также афоризмов в рубрике «Максимы и сентенции» в журнале «Вог». Шанель понимала, что для должного изложения своих мыслей мастерства и образования ей не хватает. Чего у нее всегда было в избытке — это мнений чуть не по любому поводу, причем резких и порой попадающих прямо в точку. Великая княгиня Мария Павловна вспоминала: «Она бралась обсуждать все и вся с великим апломбом, порою с жаром, и часто голословно порицала людей и их дела. Она не стеснялась в выражениях, зато легко меняла свое отношение к чему бы то ни было. И она говорила, говорила, не давая никому слова сказать, тем более возразить. Ее заявления были непререкаемы. Она обладала такой силой убеждения, что заставляла вас согласиться с ней по любому поводу — не важно, как вы думали прежде или что подумаете потом, когда уйдете от нее». Еще в имении Бальзана Габриэль любила съязвить, насмешив всех окружающих колким замечанием. Но одно дело говорить, а совсем другое — написать, Коко это понимала прекрасно. Реверди как раз вернулся в Париж из своего самовольного заточения и согласился помочь подруге. Конечно, Шанель могла обратиться ко многим: она дружила с ведущими литераторами того времени. Но Реверди был для нее непререкаемым авторитетом, о чем говорят их переписка и тот факт, что она хранила рукописи и книги поэта до самой смерти, почитая его превыше всех остальных современников. Если кто-то смел в присутствии Коко Шанель сказать против Реверди хоть слово, она от ярости теряла голову, тут же вступаясь за него.

Габриэль не любила писать и ненавидела отвечать на письма, поэтому делала это крайне редко, но была настолько чувствительна к встречаемым в книгах точным фразам, выражающим правду, абсолютную истину, что рискнула вместе с Реверди, и только с ним, попробовать себя в сочинении максим. Они бывали то серьезными, то шутливыми. Только с Реверди у Габриэль велась обширная переписка, которую она бережно хранила. Сложно обойтись в книге о Коко Шанель без ее афоризмов. Некоторые ей приписываются, как часто происходит с высказываниями известных личностей. Приведем примеры, которые цитирует ее внучатая племянница, дочь Андре Паласса, проводившая массу времени с «тетей Коко».

«К уродству еще можно привыкнуть, к неряшливости — никогда».

«Наступает момент, когда не стоит притрагиваться к работе: это когда ее уже нельзя испортить».

«Прощать неблагодарность — вот настоящее великодушие».

«Мода существует для того, чтобы выходить из моды, поэтому я всегда создаю модели для завтрашнего дня».

«Женщины всегда слишком нарядны и всегда недостаточно элегантны».

«Жизнь, которую ты ведешь, мало что значит, жизнь, о которой мечтаешь, — вот великое существование, потому что оно продолжится и после смерти».

Роль литературного консультанта, которую играл Реверди, не ограничивается периодом с 1930 по 1932 год. Спустя пятнадцать лет, в 1946 году, Габриэль так же настойчиво спрашивала его мнение по поводу своих мыслей. Они переписывались до 1960 года, до самой смерти поэта.

Глава третья. Покорение Голливуда