Кокон

Тот мальчик был на пару лет старше, он провалил выпускные экзамены, взял себе дополнительный год для подготовки и снимал квартиру неподалеку от школы, чтобы не тратить время на транспорт. Окна в его квартире выходили на север, их всегда закрывали плотные шторы – он прятался от света, солнце делало его вялым и сонливым. Квартирка была узенькая, как кувшин, он целыми днями мариновался в темноте, желание сочилось из его тела и оседало на коже бледным пушком.

Я толкала закрытую дверь, разувалась у порога и тихо входила. На цыпочках перешагивала через разбросанные учебники и грязные футболки, стараясь не наступить на упаковки из-под лапши быстрого приготовления, выеденные половинки арбуза с торчащими из них ложками и две его единственные игрушки: головоломку с девятью кольцами, за которую он хватался, когда не мог решить задачку, и зачитанную до дыр мангу – на страницах с завернутыми уголками красовались голые большегрудые девушки, помогавшие ему утилизировать избыток сил.

Я тихо подходила сзади, закрывала ему глаза и вырывала ручку у него из пальцев.

– Ты как будто не знаешь! Я и так ничего не успеваю, нет времени! – ревел он, опрокидывая меня на кровать, тут же стягивал шорты и наваливался сверху. На самом деле это была даже не кровать, а пружинный матрас, застеленный постельным бельем. Он так и не снял с матраса пластиковую пленку, простыня постоянно соскальзывала, и пленка липла к потной спине.

Мне было очень хорошо, но моя радость по большей части носила умозрительный характер. То есть я знала, что должна испытывать радость, потому что секс – это очень важно. Гораздо важнее, чем прогулки по магазинам, чтение и учеба. Только во время секса я не чувствовала, что зря теряю время и растрачиваю молодость на пустяки. Я выходила из мрачной комнаты на улицу, ветерок трепал мою пожеванную юбку, измятые ноги мало-помалу собирались вместе, и я чувствовала себя полной до краев.

Скоро мне опротивели выходные, не хотелось возвращаться домой, я боялась увидеть маму. Ее лицо уже пошло бурыми пятнышками, живот выпирал, она могла подойти ко мне с лифчиком в руке и спросить:

– Будешь еще носить? Смотрю, лежит у тебя в шкафу, ты даже пару раз не надела.

– Он мне мал, – отвечала я.

– Ничего, я переставлю крючки, станет впору. Так ты будешь носить или я заберу?

– Почему ты не купишь себе по размеру, они ведь недорогие?

– Жалко, что лежит бесхозный, а под кофтой все равно не видно.

Мама надевала лифчики только на выход, а дома обходилась без них. И ее обвисшая грудь свободно болталась под майкой, терлась о грубую ткань, но мама этого как будто не замечала.

– Как хочешь, – ответила я.

Она радостно унесла лифчик к себе. На следующий день под облегающей трикотажной кофтой виднелись две глубокие борозды, пояс и бретельки лифчика впивались в кожу, разрезая мамину спину на кусочки.

Мое тело только начало раскрываться, впереди меня ждала бесконечная череда занятий любовью, а мама любовью уже отзанималась, и ее наглухо закрытое тело превратилось в заброшенный сад. Иногда я задумывалась, что после тридцати шести лет у мамы не было ни одного мужчины, не было секса, и эта мысль меня ужасала. Мне даже казалось, что я лишила ее права быть женщиной, что пользуюсь наслаждениями, которые положены ей. Тогда же я вспомнила, что мои первые эротические фантазии были связаны с папой и в детстве я страстно мечтала выгнать маму и занять ее место.

Я мягко убеждала ее найти себе мужчину, обещала, что не буду возражать. Но маму такие разговоры только тревожили, она спрашивала: боишься, что придется за мной ухаживать, когда состарюсь? Она не могла понять мои мотивы. А я просто хотела вернуть в ее жизнь мужчину. Иногда мне даже приходили преступные мысли: хорошо бы у мамы закрутилось что-нибудь с тетиным мужем. Но дядя никакого интереса к маме не проявлял, наверное, она слишком напоминала ему тетю. Они и правда становились все больше похожи. Летом, в самую жару, садились рядышком за стол и уписывали лапшу, а когда поднимали дряблые руки, из-под одинаковых хлопковых маек под мышками виднелись волосы, напоминавшие клочки серой ваты. Ели они одинаково быстро, на носах у обеих выступали мелкие капельки пота. Одна брала кастрюлю и подкладывала лапшу в чашку себе и сестре, они понимали друг друга без слов, им даже не нужно было спрашивать, сколько положить добавки. После еды наступало время дневного сна, и если одна из сестер отправлялась мыть посуду, вторая ждала ее на кровати. Они боялись застудить суставы кондиционером и обмахивались веерами, зажигали спираль от комаров, ложились на циновки и засыпали за разговорами. Они превращались в сиамских близнецов, вместе ходили за продуктами, вместе платили за электричество. Конечно, случались у них и ссоры, но наутро все забывалось.