Кокон

– Так мечтаешь об отчиме? – Лао Ци осклабился, подошел и потрепал меня по голове. Улыбка привела в движение родинки на его лице, и они стали похожи на копошащихся под микроскопом бактерий. Он вылил воду, убрал ведро в кузов. – Мне на работу пора, давай в машине договорим.

Секунду поколебавшись, я запрыгнула в его микроавтобус.

Вел он очень быстро, с пассажирского сиденья казалось, что улицы и дома вот-вот ворвутся в кабину.

– А ты совсем не похожа на маму. – Лао Ци обернулся и посмотрел на меня. – Ни лицом, ни характером.

– А откуда вы знаете, какой у меня характер?

– Я это сразу вижу, с тобой легче поладить, ты человек понятливый. А она упрямая, такой характер не сахар.

– Вы поругались? – спросила я.

Он остановился на светофоре, откинулся назад и закурил.

– Мы с ней поужинали, время позднее, я уставший, да и ресторан недалеко от моего дома. Я и говорю: чего тебе ездить, переночуешь у меня. А она ни в какую, плачет, кричит. Как будто я ее ограбить задумал. – Лао Ци с силой дернул рычаг коробки передач, прядь волос упала ему на лоб. – Вот и рассуди, кому такое понравится? Ведет себя как двадцатилетняя девушка, возомнила, будто этим делом может меня нагнуть, да куда ей! У мужчины с женщиной все так и так к одному сводится, и если она этого не понимает, значит, ума до сих пор не нажила.

Сделав пару затяжек, он раздраженно выбросил окурок в окно. Помолчав немного, спросил:

– Парень-то есть?

– Нет.

– Нет? А я гляжу, ты уже поспела. – Он захихикал. – И этим делом не занималась?

– Нет.

Он хохотнул:

– У тебя все в порядке, мужчины будут в обморок падать. У меня глаз на женщин наметанный, сразу вижу, какая она в постели.

Скорее всего, лицо у меня залило краской, и я поспешно отвернулась к окну.

Он пошел разгружать машину, велел мне ждать в кабине. Я включила магнитолу, заиграла песня Ян Юйинь[82], кассета была пиратская, и пленку постоянно заедало. Скоро Лао Ци вернулся и спросил, не хочу ли я мороженого. Предложил поехать на площадь: из кафе у катка видно, как народ на коньках рассекает, ребятишкам такое нравится. Но я сказала, что спешу на дополнительные занятия, и попросила отвезти меня к школе.

– Я не знаю, где твоя школа. – Он немного сник.

– Ничего, я покажу.

Когда мы проезжали мимо площади Цюаньчэн[83], он снова заговорил о кафе, но я притворилась, будто не слышу, и сказала, что дальше нужно свернуть налево.

– Приехали, я здесь выйду, – сказала я.

Лао Ци припарковался, выглянул в окно:

– Ворота закрыты, внутри ни души, что это за дополнительные занятия?

– Мы просто рано приехали, я тут подожду. – Я открыла дверь и обернулась: – Скажу маме, чтобы она вам позвонила.

Он махнул рукой:

– Как хочешь, я навязываться не люблю.

Когда микроавтобус уехал, я перешла дорогу и нырнула в жилой дом напротив школы. Поднялась по убогой лестнице, толкнула дверь – мой второгодник решал задачки. Я прошла по разбросанным по полу книгам и прижалась к его спине. Крепко обхватила его за шею. Он с силой оттолкнул меня и проревел:

– Опять ты?!

Рывком опрокинул меня на матрас, набросился сверху и принялся увлеченно меня обсасывать, постанывая и рыча, как дикий зверь:

– Ты рушишь мою жизнь, понимаешь или нет?

Я улыбнулась в темноте. Его острый пенис вонзился в меня, начал пробираться в глубину. Он был таким крошечным, а внутри меня зияла огромная бездонная черная дыра.

Я заговорила с мамой о Лао Ци спустя две недели. Был уже июль, второгодник сидел в экзаменационном зале, в очередной раз сражаясь с судьбой. После обеда я вдруг сказала, что хочу пройтись по магазинам, и спросила маму, не составит ли она мне компанию. Ее такое предложение удивило и обрадовало, мы уже много лет не ходили вместе за покупками.

До сих пор помню, какая в тот день стояла погода. Небо заволокло тучами, в воздухе висела душная предгрозовая влажность. Стрекозы летали низко, чиркая крыльями по волосам. Мы зашли в открывшийся недавно торговый центр и купили себе по обновке, которыми остались не очень довольны. Маме не нравился молодежный фасон ее платья, но я все равно уговорила ее купить и там же в него переодеться. А мое платье было немного старомодным, но мама его нахваливала и обещала, что возьмет себе, если я не стану носить. Она очень развеселилась, заглядывала во все витрины, любуясь собой в новом платье. Я предложила зайти в ресторан неподалеку и, когда принесли еду, будто бы между делом заговорила о Лао Ци.

– Что у вас все-таки случилось?

– Ничего. – Мама поспешно опустила голову.

– Наверное, какое-то недоразумение?

– Нет.

– Может, он совсем не такой, как ты думаешь. Мне кажется, вам надо поговорить.

– Я все это знаю. – Мама кивнула и тут же взяла тон, которым всегда со мной разговаривала: – Ты думай лучше о своих делах, а мне и одной прекрасно живется. Через два года поступишь в университет, и я стану совершенно свободна, буду делать что захочу. А о мужчине заботиться придется, это такая морока.

Я пошла искать туалет. Официантка сказала, что нужно выйти на улицу и свернуть направо. Шел дождь, от грязных капель оставались серые отметины на теле. Влажная пыль несла запах вожделения.