Кокон

Но о поэтическом вечере не забыла. И с приближением новогодней ночи ждала его все сильнее. В последний день 1999 года я достала письмо из стола и переписала адрес в блокнот. Поужинала, вышла из дома, села в автобус. Зал, где устраивали вечер, находился в западной части города, за дюжину остановок от дома. Стемнело, но на улицах было полно людей, школьники и студенты с неоновыми палочками в руках и светящимися заячьими ушами на макушках стекались к центру города. Старик, сидевший рядом со мной, держал в руках радиоприемник, из которого лился прочувствованный женский голос: наверняка у каждого из нас назначена встреча на ночь миллениума, встреча с любимыми, с друзьями, с родными; пусть рядом окажутся самые важные люди, чтобы вы провели эту незабываемую ночь вместе с ними… Автобус проехал мимо площади Цюаньчэн, она была черна от людских голов. Толпа валила к восточной части площади, там установили большой экран с обратным отсчетом, цифры были такие огромные, что даже дух захватывало. Почти все пассажиры вышли из автобуса, остались только мы со стариком. Кажется, он заснул – приемник едва не выскальзывал у него из рук. Автобус притормозил на пустой остановке и уже было поехал дальше, но я вскочила с места и бросилась к дверям. Надо предупреждать, что выходите, пробурчал водитель. Я выпрыгнула, накинула на голову капюшон и быстро зашагала вперед. Было очень холодно, в ушах бешено завывал ветер, но я слышала и голоса.

– Ты веришь?

– Во что?

– В конец света тридцать первого декабря тысяча девятьсот девяносто девятого года.

– Не знаю… Хорошо, если это правда, тогда не надо будет поступать в институт.

– Я одного не понимаю. На планете живет столько людей, как нам хватит места, если мы разом переселимся в загробный мир?

– Думаю, не всех туда заберут. Мы должны держаться вместе, все равно, заберут нас или оставят.

– Мне нужно будет отыскать папу, чтобы он тоже был рядом…

– Можем вдвоем поехать в Пекин. Да он, наверное, и сам вернется, все-таки конец света, какой уж там бизнес.

– Да, тогда я съезжу за ним в Пекин, а потом мы встретимся с тобой. А куда мы пойдем, когда наступит конец света?

– Туда, где больше всего людей.

– Почему?

– Люди неслучайно собираются в одном месте, значит, там безопаснее.

Я вышла на площадь. С запада толпа уже затопила проезжую часть. Впереди было ничего не разглядеть, оттуда доносились только волны визга. Крашеная под блондинку девушка сидела у кого-то на плечах, размахивая руками. На меня напирали сзади, мы постепенно продвигались к экрану, и вот я уже поравнялась с центром площади. Какой-то мужчина залез на синюю скульптуру в виде иероглифа “источник” и поливал себя пивом из бутылки. Его окружила толпа зевак, поток замер и долго стоял на месте. Когда я оглянулась, мужчины на скульптуре уже не было – вероятно, спрыгнул вниз. Но толпа вокруг стала еще гуще, грудь прижимало к спинам людей впереди, приходилось дышать животом. И я не знала, куда иду, просто шагала вперед вместе со всеми, а когда подняла голову, оказалось, экран уже надо мной. В скачущих цифрах слышалась поступь нового века. Кто-то пел, кто-то визжал, площадь тонула в праздничном угаре.

5-4-3-2-1… Люди обнимались, в небо взлетали воздушные шары, запрокинув голову, я смотрела вверх. Черное, как чугунная ширма, небо. В загробном мире, что прячется за этой ширмой, сейчас так же весело и шумно? Нет, скорее, там тишина. Потому что там вообще нет времени.

Никого не забрали. Ничего не изменилось. Люди даже не вспомнили о конце света. Но я до последней секунды надеялась, что сейчас грянет гром и воцарится темнота. И два мира сольются воедино. Если те же мысли пришли и тебе, наверняка ты стоял на площади и, пока велся обратный отсчет, так же бегал глазами по незнакомым лицам, растерянно отыскивая среди них знакомое.

Надо держаться вместе, все равно, заберут нас или оставят.

– Да, – в последнюю секунду отозвался голос внутри.

Чэн Гун

Вино скоро кончится, а я трезвый как стеклышко. Если бы не отъезд, так бы и пил дальше, пьянел, снова трезвел, потом снова пьянел и снова трезвел.

Мужчина, поливавший себя пивом на скульптуре в форме источника, слез не сам, его стащил оттуда полицейский. Видимо, я был одним из тех зевак, о которых ты говорила. Цзыфэн и Большой Бинь непременно хотели подойти поближе, надеялись, что тот чудак выкинет какой-нибудь опасный трюк, будет интересно. К сожалению, ничего интересного мы не увидели, это был обычный веселый пьяница, полицейский ухватил его за ноги и стащил вниз. А пьянчужка повалился на землю и отказывался вставать – наверное, решил прикорнуть прямо в толчее. Большой Бинь испугался, что беднягу затопчут, присел рядом и уговаривал его подняться. Так и сидел, пока Цзыфэн не проорал: скоро полночь! И мы поспешили к большому экрану.