Кокон

Толпа начала редеть. Откуда-то выскочил Большой Бинь. Угадайте, кого я видел? Он потер покрасневший от холода нос. Ли Пэйсюань! Цзыфэн хмыкнул: да ладно, она же в Америке. Большой Бинь ответил: я тоже так подумал, но очень похожа… Цзыфэн спросил: и с таким же огромным шрамом? Большой Бинь осекся и замолчал. После площади домой возвращаться не хотелось, и мы все-таки отправились в тот клуб. Концерт закончился, певица давно уехала, публика почти разошлась. Официантка расставляла стулья, Большой Бинь сказал: мы бронировали столик у сцены. Она вскинула на него глаза: садитесь где хотите. Принесли пиво, мы подняли кружки и поздравили друг друга с наступлением нового века. Вдруг Большой Бинь сказал: я сейчас принял одно решение. Что за решение? – спросил Цзыфэн. Когда приеду в Америку, обязательно разыщу там Ли Пэйсюань, ответил Большой Бинь. Родители оформляли ему документы для поездки в Штаты, и при хорошем раскладе в начале выпускного класса он мог бы уже уехать. Большой Бинь постоянно повторял, что не хочет в Америку, что придумает, как бы остаться. В тот вечер он впервые признал, что уедет. Цзыфэн сказал: скорее всего, она даже не вспомнит, кто ты такой. Ничего, ответил Большой Бинь. Мы снова познакомимся. Кто сказал, что знакомиться можно только однажды? Потом перевел взгляд на меня: Чэн Гун, ты всегда знаешь, как поступить. Посоветуй, что сказать ей при встрече? Как дать ей понять, что мне неважен ее шрам? И если она тогда в самом деле повстречала какого-то негодяя и он над ней надругался, это тоже неважно… В глазах Большого Биня блеснули слезы. Я раздраженно смахнул со стола пустую бутылку: слушай, может, хватит? Твою мать, ты кем себя возомнил? Спасителем Иисусом Христом? Большой Бинь смотрел на меня, и его глаза постепенно гасли. Ты прав, я болтун, чучело. Куда мне до нее… Он сжал кулак и дважды треснул им по столу: я больше так не могу! Потом алкоголь немного его развеселил, и Большой Бинь стал строить новые планы. Придумал открыть на папины деньги свой бизнес в Америке. Что это будет за бизнес, он пока не знал, но рассуждал так: иностранцы поголовно верят в китайскую медицину, можно открыть клинику, торговать китайскими лекарствами, ставить иголки, делать прижигания. Цзыфэну такой план очень понравился, он тут же решил войти в долю. Они все больше загорались этой идеей, обсуждали детали, и скоро Большой Бинь был готов немедля отправляться в Штаты. И поминутно спрашивал мое мнение, как будто оно что-то значило. Я только изредка кивал, но почти ничего не говорил. Во-первых, мне действительно казалось, что эти мечты не имеют ко мне ни малейшего отношения. А во-вторых, я очень устал. Я ничего не делал, но чувствовал глубокую усталость и скуку. И при этом знал, что нуждаюсь в успехе куда сильнее Большого Биня или Цзыфэна. Но также знал, что не хочу ни с кем делиться своей нуждой. Страсть к успеху была так тяжела, что мне даже хотелось ненадолго от нее избавиться.

Большой Бинь тряхнул меня: давай выпьем за новый год, новое начало!

Я взял бутылку и залпом опустошил ее. Да, новое начало. Ушедший день был последним шансом установить с тобой связь. В новом веке никаких знаков от тебя уже не будет. Возможно, это хорошо, так я смогу окончательно избавиться от твоей тени. Но мне все равно было очень грустно. Последнее прощание. Наверное, я пришел на площадь, чтобы еще раз с тобой проститься.

Прощай, Ли Цзяци.