Кокон

Следующей зимой Большому Биню одобрили визу. Какое-то время я не мог привыкнуть к тому, что он уехал, но новых друзей завести не пытался. Мой университет стоял в глуши, у подножия гор Наньшань, и иной раз я по две-три недели не бывал дома. Потом привозил постирать грязную одежду, ужинал с бабушкой и тетей. Проходя мимо больницы, смотрел издалека на старый корпус, где когда-то лежал дедушка, вспоминал все, что там случилось, и мне казалось, что это было в прошлой жизни.

Весной 2003 года разразилась эпидемия атипичной пневмонии, Цзыфэн сбежал из Пекина в Цзинань, поначалу карантинный контроль был не очень строгим, и его не изолировали. Я пригласил Цзыфэна в ресторанчик рядом с Наньюанем, а он решил позвать туда Шашу. Цзыфэн всегда очень беспокоился о Шаше, даже уговаривал ее найти себе парня. В тот раз мы выпили много пива и разошлись только под утро. А к вечеру у Цзыфэна поднялась температура, анализы подтвердили атипичную пневмонию. И меня, и Шашу нужно было поместить в карантин. Нас привезли в старый корпус, теперь там лежали пациенты с подозрением на атипичную пневмонию, а всех остальных больных переселили в новое здание. Карантин не пустовал, первый и второй этажи были уже заполнены, и сестра отвела нас на третий этаж. Спустя столько лет я снова поднимался по этой сумрачной лестнице – непередаваемое ощущение. Верно, я связан с этим зданием судьбой, раз проклятье, которое каждые пару лет заставляет меня возвращаться, до сих пор не разрушено.

Нас с Шашей поместили в одну палату, раз в два часа медсестра приносила нам градусник. Сначала мы еще могли прогуливаться по зданию, но к обеду одного из пациентов с подтвердившимся диагнозом отвезли со второго этажа в отделение неотложной терапии, после этого весь корпус притих от испуга, и люди уже не решались выходить в коридор. Наша палата была просторнее триста семнадцатой, там стояло четыре кровати. Я включил телевизор и устроился с пультом на койке у окна. Шаша сначала села на кровать у входа, потом передвинулась ближе ко мне. Она то смотрела в телевизор, то переводила взгляд на меня, как будто хотела что-то сказать. Я не отрывал глаз от экрана, там крутили рекламу минералки: мужчина сначала долго бежит, потом хватает бутылку с водой и принимается шумно пить. Сверкающие солнечные лучи бьют по иссушенной земле, и кадр наполняется летним зноем.

С событий в бамбуковой роще прошло уже шесть лет. Все это время я старался избегать встречи с Шашей. Но она время от времени появлялась то тут, то там. Если я покупал пампушки в столовой, Шаша оказывалась в той же очереди; если шел к воротам, чтобы забрать газету, она стояла у прилавка с фруктами, выбирая арбуз. Случалось и так, что я видел ее на остановке, когда ехал из центра города домой. Она бесшумно проплывала у меня перед глазами, как привидение – то появится, то снова исчезнет. Словно хотела напомнить, что и она живет на этом свете.