Читаем Кокон (СИ) полностью

– А что не так с этим районом? – Акаши нехотя посмотрел на окружающие его серые здания с грязными окнами, на разбитый асфальт, заваленный мусором и какими-то обломками, будто после стройки или разрушений.

– Наверное, таким людям, как ты этого не понять, – вздохнул Кагами, сунув руки в карманы толстовки. У него тоже не было с собой зонта, но, в отличие от Акаши, он не так сильно промок.

– Если у тебя всё, то я пойду, – сухо ответил Сейджуро и развернулся.

– Эй, постой, – Тайга схватил его за плечо, однако тут же отстранился. – Мне есть ещё что сказать тебе.

– И что же? – без особого интереса спросил Акаши, стоя к нему вполоборота.

– Это касается нас с Куроко, – в голосе Кагами появилась неуверенность, а Сейджуро наоборот насторожился, в его глазах зажёгся взволнованный огонёк. Неужели? С чего бы альфе рассказывать о своей любви какому-то бете?


– Хочу, чтобы ты знал и не задавал мне потом лишних вопросов, – продолжил Кагами, не замечая изменившегося состояния Акаши. – Мы пара, если ты понимаешь, о чём речь. Идеальная пара альфы и омеги. Если раньше мы сомневались в этом, то теперь всё определилось. Теперь мы оба уверены в этом и после окончания школы сразу собираемся жить вместе. И ты должен это принять и не противостоять этому, – Кагами глубоко вздохнул, высказав всё, и взглянул на Сейджуро, который снова переменился.


– Акаши? – Тайга подозрительно нахмурил брови. Пока он говорил, тот замер, словно статуя. Он не двигался и, казалось, не дышал, однако его глаза с каждым словом Кагами разгорались всё сильнее. Кожа заметно побледнела, а волосы наоборот потемнели от дождя, и из-за этого контраст стал ещё ярче.


– Что с тобой? – видя, что тот не подаёт признаков жизни, Кагами тряхнул его за плечо, как Сейджуро внезапно настолько сильно схватил его за предплечье, что хрустнули кости. Стоявший вполоборота Акаши развернулся к парню лицом и посмотрел Кагами в глаза. У Тайги даже дыхание перехватило от этого ледяного и одновременно раскалённого, как лава, взгляда. Его алые спокойные глаза сейчас были широко раскрыты и горели жёлтым огнём, а губы кривились от отвращения.


– Не смей мне говорить, что я должен делать, а что нет, – прошипел он не своим голосом, а Тайга, чувствуя внезапную слабость и страх, упал перед ним на колени. – Тецуя стал моим ещё когда переступил порог нашего дома. И ты последний, кому я его отдам. Тецуя всегда был и будет лишь моим… Он принадлежит мне!


– Он не может принадлежать тебе! – ощущая головокружение, проревел Кагами, с трудом поднимаясь на ноги и едва владея своим телом. Ему пришлось проявить всю выдержку, чтобы взять себя в руки. – Я его истинный альфа!

– Альфа? – губы Акаши изогнулись в странной улыбке, а глаза снова сверкнули, и на этот раз Кагами ясно ощутил приступ животного страха. Инстинкты приказывали ему бежать, но он не мог сдвинуться с места, прикованный этим повелительным взглядом.


– Ты… – смотря на Сейджуро и не веря своим глазам, прошептал Кагами. Он хотел сказать что-то ещё, но слова застряли у него в горле. Сегодняшний день был самым счастливым в его жизни, но обещал стать неимоверно печальным. Это юноша осознал сразу же, лишь увидев перед собой незнакомые желтые глаза.


========== Ещё один шанс ==========


Акаши очнулся от холода. Все его тело онемело и не двигалось, а сам он не мог открыть глаза несколько секунд. Сначала юноша подумал, что забыл закрыть окно, и ночь выдалась слишком холодной, поэтому он так замёрз, однако всё-таки приподняв веки, понял, что уже наступило раннее утро. И находился парень явно не в своей спальне, а посреди грязного и вонючего переулка, сплошь заполненного отбросами.


«Как я здесь оказался?» – прижимая ладонь ко лбу, Сейджуро приподнялся и догадался, что ему невероятно холодно из-за мокрой одежды. Но это оказалось не самым страшным. Взглянув вниз, Акаши увидел, что на ком-то лежит.


«Человек?» – его конечности вмиг задвигались, и он отскочил в сторону. Затем, приглядевшись, негромко охнул и, упав на колени, вновь склонился над телом.


– Кагами? Эй, Кагами? Очнись! – Сейджуро, приподняв голову одноклассника, осторожно толкнул его, предчувствуя что-то ужасное. Тайга был невероятно бледен и холоден, из-под его тела вытекало что-то тёмное. Кроме того, из его груди торчала какая-то металлическая труба, а по телу слабо сочилась кровь.


– Что… – Акаши встал на колени и, отняв от тела руки, посмотрел на свои ладони. Его пальцы, одежда, лицо – тоже были в крови.

– Кагами? – он испуганно прижал пальцы к его горлу, однако даже намёка на пульсацию не было. Чувствуя невероятную слабость, Акаши рухнул на асфальт подле тела. Вчера ночью он встретился с Кагами здесь. Они говорили о Куроко, а потом… что было потом, после его слов, Акаши не помнил. Будто текст залили чернильным пятном, которое невозможно вывести и прочитать написанное. Однако отрицать факты было невозможно – кроме них в этой подворотне никого не наблюдалось.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство