Читаем Кокон (СИ) полностью

«Почему он так хорош? – думал Акаши, невольно следя за своим братом во время матча с Шутоку, который приблизился незаметно. – Может контролировать свои эмоции и полностью сосредоточиться на игре, хотя недавно произошло такое потрясение. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы подавлять в себе разрушительные эмоции, а ему всё так просто даётся…» – Акаши невольно передал пас чуть сильнее, чем следовало и, возможно, команда потеряла бы мяч, если бы не Куроко, взявшийся неизвестно откуда. Парень спас ситуацию и ловко перенаправил пас в необходимом направлении.


«Порой он действительно неподражаем», – зацепившись за ним взглядом, отметил Сейджуро и, снова завладев мячом, забросил его в кольцо, принося своей команде победное очко.


– Ахаха, я же говорил, что мы выиграем, – после матча рассмеялся Кисе. – Какие могли быть сомнения? Мы же на своей территории.

– Мы просто хорошо тренировались перед матчем, – невозмутимо ответил Мидорима, перевязывая свои пальцы. – Дело в технике, а не в удаче.

– Да бросьте вы, – Кисе снова осмотрел товарищей. – Неужели нельзя чуточку поверить в это?

– А мы будем отмечать? – перебил его Мурасакибара. – Я голоден…

– Это всего лишь проходной межшкольный матч. Победа была ожидаема, поэтому никто из вас не чувствует радости, – произнёс Акаши, уже переодевшись. Все невольно опустили глаза, ощущая в его словах долю правды. Эйфории от победы действительно не было, да и праздновать не хотелось.


– Что ж, сегодня у нас выходной, – видя, что все с ним молчаливо согласились, продолжил Акаши. – А завтра продолжим тренироваться. Праздновать будем, когда выйдем в финал, – он забрал свою сумку и первым вышел из раздевалки, а затем и из спортзала.


– Поздравляю с победой, – едва юноша успел оказаться на улице, как за спиной раздался хрипловатый голос. Остановившись, Акаши развернулся и заметил, как от стены спортзала отделилась серая тень и приблизилась к нему. На улице уже начало темнеть, однако Сейджуро без проблем узнал Маюзуми.

– Благодарю, – сухо произнёс Акаши, нахмурившись. Он вспомнил, чем закончился их последний разговор, поэтому продолжать его сейчас совершенно не хотелось.

– Я следил за вашей игрой с трибун. Команда действительно играет великолепно, и каждый знает своё место. Ты их отлично натаскал, – слабо ухмыльнулся парень.

– Рад, что тебе понравилось. Извини, я спешу, – торопливо произнёс Акаши и, чтобы не продолжать разговор, тут же ушёл, чувствуя, что Маюзуми так и смотрит ему в спину.


Странно, но после матча у него появилось непонятное чувство какой-то опустошенности. Верно, он снова не смог поговорить с Куроко, и когда тот вернётся домой, опять пройдёт мимо.


«Я должен извиниться перед ним, – наконец понял Акаши. – И первым сделать шаг к примирению, иначе это никогда не кончится, а мы так и останемся врагами. Может быть, даже рассказать ему всё? Что я чувствую и испытываю к нему. Он должен понять. Вряд ли он это примет, но понять должен».


Пройдя половину пути до своего дома, Акаши вдруг понял, что забыл свой телефон в раздевалке. Он мог бы его там и оставить, однако в телефоне были некоторые важные файлы, его разработки по стратегии команды. Поэтому, потратив ещё несколько минут, Сейджуро вернулся в школу.


Спортзал был пуст. Уже успело окончательно стемнеть, поэтому Акаши буквально на ощупь добрался до раздевалок. Едва он нашёл выключатель и хотел включить свет, как внезапно услышал странные звуки. Они были тихими, но слух воспринимал их очень чётко. Зайдя в раздевалку и сделав несколько бесшумных шагов, Акаши различил звуки прерывистого дыхания и ещё одни влажные, скользящие, будто движения тел. Он затаил дыхание и уставился во мрак, в котором виднелись две фигуры: одна высокая, другая низкая. Когда глаза окончательно привыкли к темноте, Седйжуро увидел, что это два парня прижимаются друг к другу, так же как и их губы смыкаются между собой.


– Кагами-кун… подожди, – послышался прерывистый шёпот, от которого спину Акаши обдало холодом. Он мгновенно узнал этот тембр, а вглядевшись в очертания, убедился, что буквально в паре метрах от него в объятьях Кагами стоит Куроко. Тот прижимал его к стене, однако Тецуя не был против. Он тоже обнимал парня в ответ и даже приподнимался на носочки, чтобы тот не склонялся слишком низко.


– Не здесь… – добавил Куроко, когда Тайга снова коснулся его губ.

– А где? Хочешь, поедем ко мне домой?


Что ответил Тецуя, Сейджуро так и не услышал. Не в силах смотреть на это, он развернулся и также бесшумно вышел из раздевалки, а затем и из спортзала. Он двинулся вперёд, не видя дороги и не осознавая, что происходит вокруг. Ему было наплевать, идёт он по пешеходной части, или по проезжей, сталкивается с людьми, или проходит мимо них… Идёт по мосту или прямо в реку. Потому что всё было кончено. Всё, абсолютно всё. Если до этого момента неопределённость придавала ему сил, то сейчас всё рухнуло в одно мгновение. В нём не осталось больше ничего – ни ненависти, ни любви. Лишь пустая оболочка ненужного тела.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство