Читаем Кокон (СИ) полностью

– А по-моему, это так скучно, – кисло произнёс Кагами, делая ход. – Вся эта стратегия, наблюдение, анализ… Я предпочитаю действовать сразу, а не сидеть в засаде, теряя время и размышляя.

– Поэтому ты и был нападающим в команде, – спокойно ответил Акаши. – Я сразу понял, на что ты способен, а чего сделать не можешь. Каждый человек талантлив по-своему. Иногда незачем стремиться совершать то, для чего ты не создан, – Акаши снова сделал ход и посмотрел на оппонента. Кагами не торопился.


– Но ведь некоторым это удается? Прыгнуть выше головы. Кому-то, вроде тебя, – он тоже сделал свой ход. – Ты ведь бета, правда? – внезапно произнёс Кагами, сбивая мысли Акаши. – У тебя сильный запах, но до альфы ты не дотягиваешь, а как омега не привлекаешь. Наверно, тяжело тебе было стать абсолютным во всём, будучи рождённым никем.


– Что ж, вижу тебе это нравится – чувствовать превосходство надо мной, – Акаши забрал его фигуру и нацелился на следующую.


– Превосходство? Над тобой? В чём? – удивился Кагами. – В учёбе ты первый, а в баскетболе без Куроко наверняка меня обыграешь, в сёги тем более. Чего тебе ещё не хватает, чтобы стать абсолютом?


– Я хочу быть альфой, – прошептал Акаши, сжимая фигуру в ладони. – Всегда хотел, с самого рождения. Хотел, чтобы отец не смотрел на меня, как на пустое место. И Куроко… Хотел бы, чтобы Тецуя был моим. Будь я альфой, у меня было бы больше шансов заполучить его.


– А ты уверен в этом? Что будучи альфой, Куроко выбрал бы тебя? У нас в команде четыре альфы, но из них лишь я смог подойти Куроко. К тому же, ты бы не смог добиться всего, стать таким, если бы был рождён альфой, – заключил он.


– Почему же? Я бы также стремился стать совершенным во всём, только мне было бы легче, – пожал плечами Сейджуро.

– Я был альфой, если ты помнишь, и не особо стремился стать в чём-то первым, кроме баскетбола. Мне хватало лишь этого. Не понимаю, почему ты стремишься к тому, чего не хочешь?


– Стремиться к чему не хочу… – медленно повторил его слова Акаши, задумавшись над ходом. Их диалог прервался, и оба сосредоточили свои мысли на игре. Фигуры медленно передвигались на доске, а взгляды не отрывались от них, пока Кагами снова не нарушил тишину.


– Ты так и не вспомнил? Как убил меня, – внезапно спросил он.

– Нет, абсолютно. Ведь я не желал тебе зла, – спокойно ответил Акаши, выкладывая очередную фигуру.

– Интересно, получается, я знаю о тебе то, что даже ты не знаешь, – Кагами усмехнулся, проглатывая его фигуру.

– И что же ты обо мне знаешь? – оторвавшись от игры, Сейджуро посмотрел на противника.

– Думаешь, я так сразу расскажу? Занятнее наблюдать, как ты мучаешься от догадок, – в глазах Кагами появились весёлые искорки, и Акаши нахмурился.

– Скажи мне, – серьёзно произнёс он. – Что со мной не так? Я болен?

– Хм… – Кагами нехотя задумался. – Пожалуй, это можно назвать своего рода болезнью. Но вряд ли ты сможешь от неё излечиться.

– И что же это? – Сейджуро не выдержал и, поднявшись на ноги, подошёл к собеседнику. – Говори, Кагами! – склонившись, он схватил парня за воротник рубашки, однако тот резко двинулся в сторону, и Акаши, не рассчитав сил, повалился на него.


– Чёрт… – опираясь на вытянутые руки, он гневно посмотрел в насмешливое лицо. Кагами, оказавшись снизу, довольно растянул губы.


– Смотри-ка, снова начинается, – он приподнял руку и убрал чёлку с левого глаза, сосредотачивая своё внимание на нём. – Но второй раз убить ты меня уже не сможешь, – Кагами перестал ухмыляться и провёл пальцами по нижнему левому веку юноши. – Потому что я уже мёртв, а ты… – он приподнял голову и шепнул несколько слов на ухо Акаши, после который парень чуть не свалился с дивана.


– Ты лжёшь, – прошептал он, недоуменно глядя в карие глаза. Кагами, усмехнувшись, лишь развёл руками.

– Продолжим нашу партию, – Сейджуро поднялся на ноги и вернулся к своему месту. – Если ты победишь меня, то, возможно, я тебе поверю, - заключил он.


========== Квиты ==========


– Генеральная уборка? – не особо весело произнёс Куроко, видя, что вся мебель в доме укрыта белой тканью.

– Да. К началу года хозяин приказал избавиться от всего лишнего, – поклонился дворецкий, который контролировал весь процесс.


«Совсем забыл об этом. Что ж, придётся вернуться в школу. Или лучше проведать Юкимару?»


– Управляющий, а что делать с этим? – Тецуя увидел, как одна из горничных подходит к дворецкому, держа что-то в руках.

– Ах, это… – печально вздохнул мужчина. – Полагаю, придётся убрать на чердак. Все равно ей никто не пользуется с тех пор как с молодым хозяином приключилось несчастье…

– Постойте, – Тецуя перехватил горничную, которая собралась на чердак. – Это ведь скрипка Акаши-куна, – он узнал футляр. – Совсем запылилась… Ступайте, я возьму её, – забирая инструмент из рук девушки, он невольно улыбнулся.

– Как пожелаете, – ответила она и вернулась к уборке. Тецуя, захватив с собой мягкую тряпочку, отправился вместе со скрипкой в конюшню.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство