Читаем Кокон (СИ) полностью

– Ты действительно счастлив? Что теперь баскетбол для меня ассоциируется с тобой, – вздохнув, он подобрал второй мяч, а затем и третий. Куроко всё ещё думает о нём, хоть и пытается это скрыть. Возможно, прошло слишком мало времени – какой-то год. Но изменится ли что-то, если пройдёт больше?


«Смогу ли я стать для него кем-то большим, чем братом и убийцей любимого? – мрачно подумал Акаши, убирая мячи на склад. – Он сказал, что любит меня как брата. Я обязан быть счастлив – ведь Тецуя больше не испытывает ненависти ко мне, хотя должен, ведь я убил его любимого. Как можно простить убийцу, да ещё полюбить его? Очевидно Кагами был прав: Куроко не может долго хранить в себе зло».


– Если бы я действительно хотел убить тебя, я бы не принял этих чувств, – Сейджуро снова посмотрел на небо. – Но я приму их и тоже буду любить его как брата. Не больше, – подчеркнул он и отправился на конюшни.


========== Сплошная тьма ==========


Окончить школу оказалось даже легче, чем выиграть баскетбольный матч. Через два месяца после выписки Акаши получил документ об окончании школы и с лёгкостью поступил в университет. Вступительные экзамены тоже не стали для него проблемой, он снова начал стремиться к идеальному и абсолютному. Но что-то уже было не так. Акаши чувствовал, что чего-то лишился в этой жизни. Странное спокойствие и пустота наполняли его тело. Он больше не мог испытывать тех эмоций, что ощущал до комы. Очередная победа не приносила радости, а поражение не било так сильно, как раньше. Студенческая жизнь обещала стать весёлой, но была ничуть не лучше школьной. Разве что появилось больше времени, из-за которого рождалось больше мыслей.


– Ты не говорил мне, что он на одном курсе с нами, – узнав, что Аомине тоже поступил в этот университет, Акаши наконец-то почувствовал какие-то эмоции внутри себя, и они были не особо приятными.

– У нас не так много общих предметов, – задумался Тецуя. – Я и сам не знал, что он окажется здесь. Когда мы увидели друг друга, то на какое-то время потеряли дар речи.

– Полагаю, он тоже в команде, – предположил Акаши.

– Всё верно. Аомине-кун очень любит баскетбол, хоть порой и отрицает это.

– Что ж, значит, мне тоже придётся вступить в команду, – пришёл к выводу Сейджуро. Тем более, ему хотелось посмотреть на других игроков, что окружают Куроко.


– Здесь не всё так просто, как в школе, – предупредил его Тецуя. – Отбор строже, да и уровень игроков уже серьёзный. Некоторые метят в профессионалы.

– Неужели ты думаешь, что я не смогу пройти? – ухмыльнулся Акаши. Его глаза впервые за долгое время зажглись.

– Нет, конечно сможешь. Я буду болеть за тебя, – пообещал Тецуя, сжимая кулаки на удачу.


«Почему ты настолько добр ко мне? – видя его светлый взгляд, размышлял Акаши. – Разве я не тот, кто отнял у тебя вторую половинку? Ты должен ненавидеть, бросить, оставить меня, как оставил тогда. Зачем я вообще проснулся? Чтобы чувствовать, что не достоин твоей доброты?»


– Ох… – на входе в спортзал они внезапно столкнулись с Аомине, который, завидев парней, застыл в дверях. Куроко негромко поприветствовал его, но Дайки, похоже, не услышал его слов. Он во все глаза смотрел на Акаши и будто не мог поверить, что видит перед собой именно его.


– Что ты так смотришь? – Сейджуро нахмурился от такого пристального внимания. – Будто призрака увидел.

– Да я тебя больше года не видел, Акаши, – рассеянно произнёс тот и тоже сдвинул брови. – Где ты был всё это время?

– Ах, точно, прошёл уже год, – юноша потупил взгляд, отмечая про себя, что Аомине мало изменился. – Лежал в больнице, – уклончиво ответил парень. – Ты позволишь пройти?

– Да… – Дайки отступил в сторону, пропуская Сейджуро. – Это правда он? – когда Акаши прошёл в зал, спросил Аомине у Куроко.

– А разве он так изменился? – удивился Тецуя.

– Ага, я даже не узнал его поначалу, – признался бывший одноклассник. – Вроде он и не он одновременно. И знаешь, почему-то мне показалось, что я видел Кагами…

– Что? – изумился Куроко. – Кагами-куна?

– Ну, знаешь, что-то вроде ауры что ли, – пожал плечами Аомине, не в состоянии передать свои ощущения словами. – Но это неважно, – он мгновенно преобразился и закинул руку на плечо Куроко. – Тецу, пойдём сегодня на вечеринку по поводу зачисления. Говорят, будет весело. А мне без тебя не хочется идти.

– Ты же знаешь, что я не любитель подобных мероприятий, Аомине-кун, – опустив глаза, виновато произнёс парень.

– Брось, это же единственный раз в жизни. Если не понравится – сразу уйдёшь. Помнишь, как мы раньше встречались всей командой? Тогда ты не был против.

– Ладно, если только ненадолго, – всё же согласился Куроко.

– Отлично, – Аомине снова повеселел. – И давай…

– Эй, что вы там застряли? – позади них внезапно раздался холодный голос Акаши, и парни невольно подпрыгнули. Тецуя робко посмотрел на брата и, заметив в его глазах непроницаемую сталь, убрал со своих плеч руку Дайки и вышел вперёд.


– Аомине-кун приглашает нас на вечеринку по поводу зачисления. Ты присоединишься? – мягко спросил он. Сейджуро перевёл ледяной взгляд с Куроко на его товарища.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство