Читаем Кокон (СИ) полностью

Одна песня сменилась второй, третьей, десятой… Акаши, чувствуя странное удушение, оттянул ворот футболки, словно та сдавливала его горло. В помещении действительно было душно, однако дурно ему стало не от этого. Голова немного кружилась, а ладони вспотели. Скорее всего, это было от странного коктейля, который он выпил. Слух и зрение почему-то обострились, музыка начала раздражать, а перепады света бить по глазам. Он зажмурился и осмотрелся вокруг. Все танцуют, пьют и веселятся. Никто не ведёт себя так, как он. Может быть поэтому, те, что проходят мимо него, бросают странные взгляды на его фигуру. Тецуя неожиданно пропал из поля зрения, и Сейджуро снова внимательно осмотрел весь зал, стремясь найти его светловолосый затылок. Однако запахи почему-то сбивали его сосредоточенность, а глаза и вовсе начали слезиться. Прижавшись затылком к стене, Акаши снова сделал глубокий вдох и вдруг понял.


Ему стало дурно отнюдь не от духоты или алкоголя, а от этих запахов. Нет, это не наркотик или что-то подобное, это запахи альф и, в особенности, омег. У некоторых из них даже была течка, и они абсолютно не скрывали своего аромата, как делал это Тецуя, будто намеренно привлекая к себе альф. Ошеломлённый Акаши, отстранившись от стены, прошёл в центр зала, часто вдыхая носом. Удивительно, что он мог ощущать эти ароматы настолько чётко, но ещё более обескураживающим оказалось отсутствие бет.


«Здесь нет ни одного беты, кроме меня», – удрученно подумал Акаши, застыв посреди зала. Он не понимал, как, но отчётливо ощущал это.


«Вот значит что. Царство альф и омег – элиты нашего мира. А я здесь снова лишний…» – поняв, почему все на него так косятся, парень усмехнулся. Вот почему Аомине пригласил только Тецую – он наверняка знал, что здесь будут лишь «избранные». А о бетах даже никто не вспомнил, хотя на курсе их было предостаточно…


Понимая, что больше не может находиться в этом сосредоточении одурманивающих запахов, Акаши вышел из зала, где проходила вечеринка, прямо на улицу. И лишь там, оставшись один, смог, наконец-то, дышать. Прежнее чувство ничтожности, казалось, должно было умереть во время его комы, однако его цепкие ростки вновь давали о себе знать. Пока существуют альфы и омеги, он не избавится от этого чувства, так же, как и от своей сущности. А Тецуя? Ему хорошо в обществе Аомине, как когда-то хорошо было вместе с Кагами. Они противоположны, как свет и тень, но, тем не менее, не могут существовать друг без друга. Аомине сильный альфа, он выделяется среди всех остальных, чем-то даже похож на Кагами. И если Тайга подходил Куроко, то почему не подойдёт Дайки?


«А кто я? Я не свет и не тень. Я – сплошная тьма…»


– Акаши-кун? – позади послышался знакомый голос, и Сейджуро, вздрогнув, опустил голову. Тецуя тоже принадлежит их миру и будет вынужден играть по их правилам. – Почему ты ушёл? Тебе не понравилось? – юноша подошёл к брату и остановился позади него.


– Слишком шумно и многолюдно. С меня хватит, – не поворачиваясь, произнёс он. – А ты можешь остаться и дальше наслаждаться «высшим» обществом, – с сарказмом добавил Акаши.

– Высшим? Что значит «высшим»? – удивился Тецуя.

– Ну да. Ты был так увлечен разговором с Аомине, что совсем не заметил, что кроме альф и омег там никого нет. Ни одного беты. Лишь я, как белая ворона.

– Может быть, так случайно получилось? – виновато произнёс Куроко. – Другие беты не смогли прийти…

– Или их просто не пригласили, – Акаши повернулся к брату и слабо улыбнулся. – Пора бы тебе уже принять этот мир и положение бет в нём.

– Но ведь…

– Хватит оправдывать себя и своих друзей, – резко оборвал его Сейджуро. – Я пойду, а ты можешь оставаться здесь хоть на всю ночь: уверен, Аомине позаботится о тебе, – его слова снова наполнились ядом, а Куроко содрогнулся от леденящего взгляда.

– Постой, Акаши-кун! – парень хотел подбежать к нему, однако оступился и, покачнувшись, прижался к стене. Сейджуро, который почти отвернулся, вновь посмотрел на брата и заметил, как тот побледнел. Мало того, юноша начал сползать по стене на землю и упал бы, если бы Акаши не было поблизости.


– Что с тобой? Перебрал? – тихо спросил он, подбегая к Куроко и подхватывая его. Тело Тецуи покрылось мелкой дрожью, словно от озноба, а из кармана что-то выпало. Нагнувшись, Акаши подобрал с земли пластинку с таблетками, которая была наполовину опустошена.


– Только не говори мне, что ты выпил всё это за один раз, – ошеломлённо прошептал Сейджуро, глядя на чуть живого парня, которого начало колотить сильнее. Тецуя слабо улыбнулся и вымученно посмотрел на брата.

– Я просто хотел полностью отбить запах, чтобы на вечеринке никто не почувствовал. И чтобы ты не мучился, – слабым голосом пролепетал он.

– Предпочёл мучиться сам? – строго спросил Акаши, перекидывая его руку через своё плечо и поднимая парня на ноги. – Сможешь идти?

– Постараюсь… – выдохнул Тецуя, от бессилия закатывая глаза.


========== Без сожалений ==========


Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство