Коктейль из развесистой клюквы

   Я и сама потом очень постаралась, чтобы наш с Вадиком репортаж об этой трагедии не пугал зрителей, а звучал как серьезное предупреждение беспечным любителям опасных развлечений. Раза три я переписывала текст, вымарывая фразу за фразой, расставляя акценты и добиваясь желаемой интонации, пока не сочла, что результат меня устраивает. Распечатав текст (компьютер, замученный моими филологическими упражнениями, облегченно вздохнул и устало завис), я побежала на монтаж. Было уже начало шестого – самое время заканчивать рабочий день, поскольку в восемнадцать ноль-ноль по московскому времени я должна принять у нянечки вахту возле Масяньки. Я рассчитывала быстренько смонтировать двухминутный сюжет и убежать домой.

   Быстренько не получилось – в аппаратной видеомонтажа засел Ослик ИО. Пока мы с Вадиком снимали ЧП с трамваем, он успел сгонять к СИЗО и наснимать крупных планов зарешеченных окон, которые наш инженер видеомонтажа должен был с намеком совместить с фотографиями носорогов. Качественные снимки толстокожих гигантов в фас и в профиль Ослик ИО лично скачал из Интернета.

   – Леночек, ты спешишь? – сочувственно спросил сердобольный видеоинженер Володя, когда я в третий раз заглянула в аппаратную.

   К этому моменту стрелки моих наручных часов приблизились к половине шестого, а я сама вплотную подошла к той незримой грани, за которой наступает превращение раздраженного хомо сапиенс в разъяренного носорога. Аслана Буряка, застрявшего в кабинете у монтажного компьютера, как устрица в раковине, я готова была собственноручно выковырять из кресла и собственноножно растоптать в блинчик.

   – Очень, очень спешу! – кивнула я, пригасив зверский блеск в очах и изменив выражение лица, и умильно посмотрела на видеоинженера.

   – Давай, ты начитаешь, а сюжет я сам смонтирую, – предложил Володя.

   – Давай! – обрадовавшись, я влетела в помещение и чуть ли не бухнулась на колени Ослику ИО.

   Тот едва успел выбраться из кресла, уступая мне место у микрофона.

   Спустя всего пять минут я уже бежала вниз по лестнице, торопясь покинуть офис.

   – Леночка, ты домой? – свесившись через перила, крикнула мне вслед бухгалтерша Елена.

   – Да, а что? – Я приостановилась.

   Бухгалтер – человек нужный, с ним никак нельзя ссориться, к нему следует проявлять всевозможное внимание и уважение.

   – Ты, когда домой едешь, на какой остановке выходишь? На Парке?

   – Почти. Через одну, а что? – Я балансировала на ступеньке.

   – Ленусечка, будь другом, выйди сегодня на Парке, а? – попросила Елена.

   Я поняла, что выбор у меня небольшой: либо стать бухгалтерше другом, либо врагом.

   – Ладно. А что надо-то? – вздохнув, я развернулась и поплелась наверх.

   – Надо забежать в офис к Горохову и отдать ему денежки. Вот, я их в бумажечку завернула, – Елена вручила мне самодельный конвертик. – Это его проценты с «Гиганта».

   – Расписаться не нужно? – повертев «барашка в бумажке» в руках, я сунула передачку в сумку.

   – Нет, что ты, это же левые денежки! – испугалась бухгалтерша.

   – Левые так левые, – пробормотала я, уже спускаясь по ступенькам.

   – Ты скажи ему, что в «Гиганте» меняется директор. Может, имеет смысл предложить сделать новую рекламу? – сказала мне вдогонку бухгалтерша, живо озабоченная ростом доходной части бюджета нашей компании.

   Я молча кивнула и поскакала вниз по лестнице. Уже в трамвае глянула на часы: без четверти шесть! С учетом необходимости сделать крюк и забежать в офис к Горохову получалось, что к восемнадцатичасовой смене караула я опоздаю. Придется платить няне за сверхурочную работу.

   Стремясь свести финансовые потери к минимуму, на Парковой я выпрыгнула с задней площадки вагона почти как пловец с тумбочки и погребла в сторону гороховского офиса, точно олимпиец, идущий на рекорд.

   Вовка Горохов, мой бывший коллега-тележурналист, редкий проныра и деляга, с полгода назад переквалифицировался в частные детективы. Трансформация прошла естественно и безболезненно, потому что Вовка и раньше по долгу службы постоянно пребывал в беготне, правдами и неправдами добывая информацию разной степени секретности: выспрашивал, высматривал, подслушивал и приводил нарытые факты в систему – в общем, занимался журналистскими расследованиями. Превратившись в частного сыщика, Вовка сохранил все контакты со СМИ. Даже, по случаю, таскал на ТВ рекламу, и презентацию его так называемого офиса наш телеканал проводил бесплатно, по-товарищески.