Коктейль из развесистой клюквы

   Ровное голубое свечение дисплея сделало мой еловый вигвам уютнее. Совершенно машинально я открыла в компьютере текст книжки, которую на днях скачала из Интернета. Новый иронический детектив популярной писательницы меня увлек, и вскоре я уже позабыла о необходимости периодически поглядывать на аллею, поджидая Ирку.

   Ирка опаздывала. Торопясь успеть в парк к семи часам вечера, она опрометчиво взяла такси, не подумав о пробках, и в результате в начале восьмого все еще сидела в салоне машины, застопорившейся в квартале от пункта назначения. Будь поблизости трамвай, она бы без сожаления оставила наемный экипаж, водитель которого хладнокровно игнорировал ее выразительные вздохи и горловое клокотание, грозящее вот-вот превратиться в звериный рык. В очередной раз посмотрев на часы, Ирка действительно зарычала, потом топнула ногой и сварливо спросила невыносимо благодушного водителя:

   – Сколько с меня? Я выйду здесь.

   – Если здесь, то полтинник, – легко отозвался шофер, приглушая громкость радиоприемника, передающего хиты двадцатилетней давности, времен Иркиной школьной юности. Мысль о том, как давно она прошла, не добавляла пассажирке хорошего настроения. – А вообще, куда вам, девушка, спешить? Посидите еще. Курить будете?

   С открытой сигаретной пачкой в руке и приветливой улыбкой на лице водитель обернулся к Ирке.

   – Не буду! – рявкнула она, качнувшись вперед.

   – Ой! – испуганно воскликнул водитель, притушил улыбку, убрал сигареты и больше не уговаривал Ирку остаться.

   Она вывалилась из машины, даже не подумав удивиться реакции водителя. Ирка не представляла, как она сейчас выглядит со стороны, хотя самолично постаралась придать своей внешности особый колорит.

   Такси она поймала на центральной улице, у магазина игрушек, откуда вылетела, как затычка из винной бочки, по которой с размаху стукнули молотом. Виртуальной кувалдой, придавшей Ирке целенаправленное движение с ускорением, стал звонок с телевидения.

   Мобильный телефон торжественно завел марш Мендельсона, любимый Иркин мотив, когда она стояла у витрины с игрушечным автотранспортом, задумчиво созерцая пластмассовую бетономешалку с резервуаром емкостью в полведра. Понравится такая игрушка двухлетнему крестнику или нет? Бетономешалка производила впечатление исправно функционирующей и, по мнению Ирки, могла не только порадовать ребенка, но и оказаться полезной в домашнем хозяйстве. Например, в случае небольшого ремонта. Еще Ирке приглянулась пожарная машина – красный экипаж размером с хороший пылесос, с прочной на вид металлической лесенкой, способной послужить стремянкой, и пятиметровым шлангом. Пожалуй, такая машина пригодилась бы и самой Ирке, с ее помощью можно было бы весело и нескучно поливать цветы в саду. Ирка мечтательно зажмурилась, представляя, как она возьмет в руки пульт и дистационно управляемый пожарный автомобильчик помчит по садовым дорожкам, ревя сиреной…

   – Пам, пам, пам-пам! – отгоняя видение, мелодично напел мобильник.

   – Алло? – сказала Ирка, продолжая суженными глазами любоваться лаково-красным экипажем.

   – Максимова Ирина Иннокентьевна? – спросил приятный женский голос.

   – Она самая, – подтвердила Ирка.

   – Вас беспокоят из программы «Фабрика героев». Вы давали заявку на участие в конкурсе?

   – Дважды, – ответила Ирка, от волнения покраснев и сравнявшись по цвету с пожарной машиной.

   – Готовы пройти отбор?

   – Всегда готова! – хрипло воскликнула Ирка, с трудом удержавшись, чтобы не отсалютовать невидимой собеседнице свободной от мобильника рукой.

   – Сегодня в девятнадцать тридцать в Парке имени Горького, – веско сказала женщина. – Вы должны войти в сосновую аллею со стороны трамвайной остановки. Знаете, где это?

   – Найду, – пообещала Ирка. – А мне не надо держать в руках свернутую в трубочку газету или красную розу?

   Ее беспокоило, что инструкции девушки с телевидения оказались такими лаконичными.

   – Зачем? – удивилась барышня.

   – Затем, чтобы вы могли меня узнать.

   – Не беспокойтесь, вас узнают по фотоснимкам, – заверила ее собеседница. – Вы же фотографировались, когда сдавали документы.

   – И платила деньги, – зачем-то напомнила Ирка.

   Очевидно, беседа на финансовую тему не входила в функции телефонной барышни.

   – Эпизод, в котором вы будете сниматься, называется «Маньяк-один», – сообщила еще она, а потом положила трубку.

   – Маньяк-один, – повторила Ирка.

   Она отвернулась от стоянки игрушечных машин и уперлась взглядом в плюшевый живот двухметрового мишки, физиономия которого была страшно перекошена в результате неравномерной набивки. Углы вышитого художественной строчкой медвежьего рта были несимметрично опущены, из-за чего игрушечный Топтыгин выглядел пугающе, прямо-таки маниакально и даже маниакально-депрессивно.

   – Маньяк один… в том смысле, что он одинок? Или в том, что будут и другие маньяки, под номерами два, три и так далее? Или он первый, что значит – лучший из всех маньяков? – спросила Ирка у перекошенного медведя.

   Тот ничего не ответил, но стеклянные пуговицы медвежьих глаз зловеще блеснули красным.

   – В любом случае, надо подготовиться, – сказала Ирка сама себе.