Коктейль из развесистой клюквы

   В свои пятьдесят Ван Ваныч, как его называла любящая супруга Марфа Андреевна, сохранил достаточное количество жизненных сил и отнюдь не смутные воспоминания о тех временах, когда он сам теплыми ночами допоздна болтался в палисаднике у подъезда, горланя, как охваченный любовным томлением Миха. С той разницей, что Миха пел «а капелла», а юный Ваня голосил под собственноручно терзаемую гитару.

   Мордастый «британец» Миха на мягких лапах пружинисто вынесся во двор, и по клумбе, густо заросшей осенними астрами, прошла волна. Сразу несколько представителей вида кошачьих рванули кто куда. Домашний перс стариков Крутиковых метнулся на знакомый подоконник, поближе к родному фокстерьеру Фантику. Матерый наглый «дворянин» Тимоня бесстрашно попер навстречу конкуренту Михе, а распутная сиамская кошка Снежинка, провоцируя кровавые кошачьи разборки, томно мяукнула и сиганула на ветку старой яблони, откуда на пятачок перед подъездом сразу же упало большое червивое яблоко. Черный Тимоня легко перепрыгнул через него и приземлился на асфальт в полуметре от присевшего Михи. Рыжий «британец», опровергая байку об англосаксонской невозмутимости, нервно дернул пушистым хвостом и хрипло провыл:

   – Уо-уо-о-о!

   – Уа-а-а-а! – хамовитым басом ответил Тимоня.

   Котяры замерли, прижав уши и разинув пасти. Друг на друга они при этом не смотрели, но вопили на редкость слаженно, как будто долго репетировали.

   Наверху со стуком распахнулось окно.

   – Миха! – плачущим голосом излишне громко прокричала Марфа Андреевна Ивушкина, в тревоге за судьбу четвероногого друга нарушая законы человеческого общежития. – Михочка, иди домой, мой мальчик! Михуся! Иди, мамочка даст вкусной рыбки!

   – Мья-а-а! – издав боевой клич неведомого шотландского клана, Михочка ринулся в бой.

   – Михуня мой! Михуля! – надрывалась любящая хозяйка, перебирая все возможные производные от клички питомца.

   – Не матери кота, Марфа! – прикрикнул на супругу Ван Ваныч. – Минька у нас боец что надо! Колонизатор! Гляди, как он метелит этого кошачьего негра!

   Рыжий «британец», действительно, обратил черного противника в бегство и, не откладывая дела в долгий ящик, порысил к яблоне, на ветке которой соблазнительным плодом бугрилась распутная Снежинка.

   – Давай, Михей, покажи, какой ты мужик! Не посрами фамилию! – подбадривал кота азартный Ван Ваныч.

   – Михочка, маленький мой!

   Причитающая Марфа Андреевна выдернула из гнездышка на боковой полке холодильника бутылочку с валерьянкой и побежала во двор – подманивать дорогого котика с твердым намерением пленить его и утащить домой, подальше от опасностей разгульной дворовой жизни.

   С балкона несся залихватский свист развеселившегося Ван Ваныча.

   – Московское время двадцать два сорок пять! – негодуя, сообщил пенсионер Крутиков, выглянув из своего окна, как классическая кукушечка из часов.

   Порывисто распахнутая створка стряхнула обратно в клумбу аморфного перса Дусика. Приятель-фокстерьер сочувственно взлаял ему вслед.

   – А вы не гавкайте там! – некультурно отозвался с третьего этажа Ван Ваныч. – Спите спокойно, дорогие товарищи, импотенты и кастраты!

   – Это кто тут импотент?! – козлиным голосом вскричал задетый за живое дедушка Крутиков.

   – Да уж ясно, что не жиртрест твой персидский: тот, определенно, кастрат! – издеваясь, отозвался Ивушкин.

   С отчетливой претензией взлаял фокстерьер Фантик, на которого в связи с вышесказанным также легла тень подозрения.

   – А ну, захлопнули окна, аксакалы! – пугающе гаркнул в свою форточку Вася Ижицин, грузчик с незаконченным средним образованием. – Мне в половине шестого вставать, в шесть на рынок двигать! Дайте спать, пока живы!

   Забияки-пенсионеры проглотили угрозу и замолчали. Сопя, как революционный паровоз, Вася с минуту прислушивался к наступившей тишине, потом удовлетворенно изрек:

   – Ну, то-то же! – и со стуком захлопнул свою форточку.

   – Миха, Михочка, иди к мамочке! – опасливо зашептала Марфа Андреевна, стоя на пороге подъезда с пузырьком валериановых капель в одной руке и белым носовым платочком в другой.

   Неловкими пальцами выковырнув тугую пластмассовую пробочку, пенсионерка окропила тряпочку валерианкой и помахала белым флажком, как парламентер.

   – Мя-а-а! – дурным голосом вякнул валерианозависимый Миха, мелким бесом подпрыгивая на задних лапах у ног хозяйки.

   – Тихо, котик, тихо! – Красиво помахивая платочком, как участница хореографического ансамбля «Березка», Марфа Андреевна быстро поплыла в глубь подъезда.

   Ловко пятясь, кошачья хозяйка в сопровождении наступающего на нее подшефного «британца» добралась до площадки между первым и вторым этажом, и тут ей под ноги угодил чемодан, утерянный Аликом. Потеряв равновесие, Марфа Андреевна упала на спину, ушиблась и выронила пузырек. Громко зазвенело стекло, вскрикнула и заругалась Марфа Андреевна. Бессердечный Миха, как призовой жеребец, перемахнул через сдвоенное препятствие в виде чемодана и павшей обочь него хозяйки и жадно припал к ароматной валериановой лужице.

   – Ну, что еще?! – рявкнул гневливый Вася Ижицин, распахивая дверь на лестничную площадку.