Коктейль из развесистой клюквы

   – Вася, чемодан! – жалобно сказала Марфа Андреевна.

   – Кто чемодан? Я чемодан?! – не понял Ижицин.

   – Тут чемодан. На лестнице стоит! – поспешно объяснила женщина. – Большущий. И вроде, дорогой… Не твой ли?

   – Да на фига мне чемодан? – искренне удивился Вася, перегибаясь через перила. – Я все больше по коробкам и ящикам специалист…

   Свет из распахнутой Ижициным двери выхватил из темноты подъезда Аликову потерю. Чемодан красиво блестел новой кожей и сверкал желтыми замочками.

   – Слышь, Андревна, ты давай, отползай от него потихонечку! – встревоженно нахмурился Вася. – Больно подозрительный чемоданец! Фиг его знает, че в нем такое? Может, этот, как его… тротиловый эквивалент!

   – Думаешь, бомба?! – враз осипшим голосом прошептала Марфа Андреевна.

   Забыв об ушибах, она проворно поднялась на ноги и обошла по широкой дуге подозрительный чемодан, на ходу подхватив на руки яростно вырывающегося кота.

   – Тише, Михочка, не волнуйся, – прерывающимся голосом бормотала кошачья хозяйка, поспешая в свою квартиру. – Сейчас мамочка позвонит, куда надо, и дяди милиционеры проверят, что это за чемоданчик!

   – Нет террору! – согласно вздохнул Вася Ижицин.

   Он посторонился, пропуская наверх спотыкающуюся Марфу Андреевну, еще раз посмотрел на подозрительный чемодан, почесал в затылке и задумчиво спросил сам себя:

   – Поглядеть, че будет, или ну его на фиг?

   – Вась, ну че там? – капризно спросила из глубины квартиры Васина сожительница Клавдия, продавщица из колбасного ларька.

   – Че-че! Через плечо! – неласково буркнул Ижицин. – Одевайся, Клавка, бери деньги, документы и пошли дрыхнуть на топчан в гараже. Тут щас такой цирк начнется, что будет не до сна, а нам с тобой чуть свет на рынок топать.

   Цирк начался за полчаса до полуночи. В маленький дворик у сталинской трехэтажки, распарывая ночную тишь и темень разноголосым ревом сирен и огнями мигалок, влетели машины милиции, пожарных, МЧС и сразу две «Скорых». Вкривь и вкось пришвартовавшись у дома, спецавтомобили быстро заглушили моторы, но не сразу вырубили звуковые сигналы. Поэтому вскоре в доброй половине окон, выходящих во двор, уже торчали головы испуганных жильцов – такие же круглые и взъерошенные, как соседствующие с ними по подоконникам крупные кактусы.

   Первой в подъезд деловито вошла специально обученная собака. Желтый ретривер Маршал без промедления обнаружил подозрительный чемодан и проявил к нему повышенный интерес, природу которого двуногий товарищ Маршала, кинолог Степа, классифицировать затруднился. Несовершенное человеческое обоняние самого Степы ощущало только сокрушительное совокупное амбре валериановых капель и свежей кошачьей струи. Маршал выглядел смущенным. Почесав в затылке, кинолог высунулся в окно и сообщил ожидающим информации спецам:

   – Что-то в этом чемодане есть!

   – Что именно? Смена белья и жареная курица? – потребовал уточнения кто-то из взрывников.

   – Не, точно не курица. – Степа и Маршал одинаково помотали лохматыми головами. – Что-то странное и подозрительное. Пожалуй, надо эвакуировать народ.

   Народ, передовые представители которого, насторожив ушки, уже давно сидели на подоконниках, начал эвакуироваться добровольно, не дожидаясь особого приглашения. По лестнице толпой повалили наспех одетые граждане с ручной кладью и похожими на свертки младенцами.

   – Осторожно, Коля! Держись поближе к перилам!

   Я вручную помогла вписаться в крутой изгиб лестницы неразворотливому Коляну, отягощенному закутанным в одеяло Масянькой.

   Ребенок выпростал ручку и сделал попытку на ходу потрепать по голове крупную собаку желтой масти. Псина с жутко серьезным видом восседала на лестничной площадке, в паре с мужиком в камуфляжной форме преграждая бегущим доступ к опасному чемодану.

   Во дворе испуганный народ встречали сурово нахмуренные менты. Неискренне повторяя крылатую фразу из репертуара Карлсона: «Спокойствие, только спокойствие!», они отгоняли людей подальше от дома, и вскоре подступы к нашей трехэтажке стали напоминать не то лагерь беженцев, не то бивак средневековой армии. Особенно живописно смотрелась площадка для сушки белья, где под сенью забытых кем-то пододеяльников, трикотажных мужских подштанников с вытянутыми коленками и дюжины огромных бюстгальтеров, каждый из которых свободно мог вместить пару пушечных ядер, на узлах и чемоданах устроилось многодетное семейство Суньковых из тридцать третьей квартиры.

   Колян с Масянькой оккупировали просторные двухместные качели и тут же задействовали их по прямому назначению, нервируя бодрым скрипом чету пенсионеров Крутиковых с их внучкой, собачкой и котиком. Крутиковы рядком уселись в изножии крутой детской горки и напоминали собой небоеспособный обоз суворовских войск, напрочь отказавшийся от мысли совершить исторический переход через Альпы.