Коктейль из развесистой клюквы

   – Ну, где бомба? – протолкавшись вперед, спросил Ослик ИО таким тоном, словно он ожидал, что искомую бомбу поднесут ему на блюдце с голубой каемочкой.

   – Там, – мотнула я головой на подъезд.

   – Привет, Ленка, – не отрываясь от видоискателя телекамеры, произнес Вадик, узнав меня по голосу.

   – О, а ты что здесь делаешь? – Ослик тоже опознал меня и нахмурился, вероятно, предполагая, что я конкурирую с ним как репортер.

   – Я там живу, – повторила я движение подбородком.

   – Да что ты?! Вот здорово! – возликовал Ослик, неумеренно жестикулируя и азартно шевеля носом с горбинкой.

   У родового дерева Аслана Буряка была сильно разветвленная корневая система, но часть отростков, несомненно, уходила за Кавказский хребет. Сей факт доказывали как знойная брюнетистая внешность, так и безумная эмоциональность Аслана.

   – Как пострадавшая дашь интервью? – Ослик ИО крепко ухватил меня за локоть.

   – Я пока еще не пострадавшая! – напомнила я.

   – Да рванет бомба, не сомневайся, – «успокоил» меня несносный Сашка Суньков.

   – Вадик, ты смотри, не отвлекайся! – забеспокоился Ослик. – Если не снимешь взрыв, будешь моим кровным врагом!

   – Отчего не снять? – хладнокровно отозвался Вадик, нисколько не напуганный обещанием вендетты. – Если рванет в ближайшие тридцать секунд, запросто сниму.

   – А если позже? – Мне стало интересно, чем вызвана необходимость жесткого регламента.

   – А если позже, то не сниму, – пожал плечами Вадик. – У меня пленка заканчивается.

   – Как заканчивается?! Мы же в ресторане только-только новую кассету распечатали! – От полноты чувств Ослик подпрыгнул, приземлившись на ногу юному Сунькову.

   – Мы снимали презентацию ресторана восточной кухни, – пояснил мне оператор. – Для рекламы. А потом нам позвонили с новостью про ваш заминированный дом, чтоб его!

   – Не надо, – пробормотала я.

   – Да я просто хочу сказать, что эта ваша бомба оказалась жутко некстати, – извиняясь, пояснил Вадик. – Аслану, разумеется, захотелось первым из акул пера подгрести к месту событий, поэтому мы бросили недоеденный шашлык и примчались сюда.

   – Ты мне зубы не заговаривай! – взвился обиженный Ослик. – Ты на что пленку извел, а?!

   – Бэ! – беззлобно огрызнулся Вадик.

   Шипящий от боли Сашка наконец-то выдернул свою обутую в домашний шлепанец конечность из-под каблука Аслановой туфли. Ослик покачнулся, но устоял.

   – Ты не забыл, кто велел мне снимать танец живота со всеми подробностями? – напомнил ему Вадик. – Все, капут твоей новой кассете! Запасная есть?

   – Нэту! – в речи разволновавшегося Аслана прорезался отчетливый кавказский акцент.

   – Вах! – цокнул языком бессердечный Вадик.

   Ослик ИО в отчаянии заломил руки с микрофоном, сделавшись карикатурным подобием певца Меладзе, но, против ожидания, не запел. Он сформировал из нижней губы квадратный ящичек и задумчиво подвигал его вперед-назад. Кавказские глаза Аслана загорелись, как огнемет, и пальнули пламенем прямо в меня:

   – Елена, а ведь у тебя наверняка есть кассеты!

   – Там, – в третий раз за короткое время кивнула я на свой подъезд.

   – Неси!!!

   Я вытаращилась на идиота:

   – Как это – неси? Да кто меня туда пропустит? Не видишь разве, что дом оцеплен!

   – А сзади не оцеплен, – подсказал Сашка Суньков. – С той стороны ни одного живого мента нет!

   Милиционер, за спиной которого мы сгруппировались, обернулся и внимательно посмотрел на не в меру разговорчивого подростка.

   – В смысле, там нет ни одной живой души, – поправился Сашка.

   – Менты: живые и мертвые, – вполголоса проговорил веселящийся Вадик. – Отличное название для нового сериала!

   – Иди сюда! – Ослик за руку вытащил меня из толпы.

   – Ну, чего тебе? – с неудовольствием спросила я.

   – Ясно, чего: кассету! Ты на каком этаже живешь?

   – На втором, а что?

   – Квартира с балконом?

   – Ты очумел? – До меня наконец дошло, к чему ведут его вопросы. – Хочешь, чтобы я лезла в собственную квартиру через балкон?

   – А он закрыт? – не отставал Ослик.

   – Закрыт? – попугаем повторила я его вопрос, одновременно пытаясь припомнить, закрыла ли я в спешке балконную дверь.

   В конце сентября в городе было жарко, как в августе: наступило бабье лето. Помню, перед сном я открывала все окна…

   – Кажется, открыт, – озвучила я свои воспоминания.

   – Замечательно! – обрадовался Ослик.

   – Аслан! Я не идиотка, чтобы лезть в заминированный дом! – сердито сказала я.

   – Да я сам полезу, ты только покажи свой балкон и объясни, где искать кассету.

   – Соглашайся, – шепнул мне на ухо подошедший Вадик. – Если бомба все-таки рванет, мы избавимся от дебильного главреда. Какое-никакое, а все-таки утешение!

   – А что мне за это будет? – поинтересовалась я. Напоминание о том, что Аслан – мое начальство, повернуло мои мысли в другую сторону.

   – Завтра можешь не выходить на работу, – быстро сказал Ослик. – Даю тебе отгул для восстановления здоровья после пережитого нервного потрясения!

   – Очень надеюсь, что нервного и прочего потрясения все-таки не будет, – пробормотала я. – Ладно, слушай. Кассеты лежат в тумбочке под телевизором…