Колдовская метка

– Вы намереваетесь донести на меня за ваш провал в Циндерфеле?

Солдаты за Шириновым напряглись и схватились за булавы. В эту секунду Стейнер жалел, что у него с собой не оказалось кувалды.

– Я не знаю, что здесь происходит, – Зоркий указал на Стейнера и Ромолу, – но мне очевидно, что наше руководство… сдаёт позиции.

Сторонники Фельгенхауэр сделали шаг вперёд, сверкая топорами, но она протянула руку, чтобы усмирить их пыл.

– Ромола, – обратилась Матриарх-Комиссар. – Сколько возьмёте за переправу брата Ширинова и брата Хигира на материк?

Капитан прижала большой палец к губам, прищурилась и задумчиво выдохнула.

– Ну, раз контракт расторгнут, боюсь, и цены выросли…

– Отвечай, грязная пиратишка! Сколько возьмёшь? – заорал Ширинов.

– Немало. – Ромола холодно улыбнулась. – Непомерно много, я бы даже сказала.

– Я приказываю переправить меня на берег! Как гражданин Сольминдренской империи…

Ромола развела руками в насмешливом извинении.

– Нет-нет, я не гражданин Империи. И я бы не переправила вашу гниющую тушу через Призрачное море даже за все монеты Дос-Уйхура.

– Лучше тебе оставаться на корабле, – велела Фельгенхауэр капитану.

– Знаю. Там я в большей безопасности…

И с этими словами Ромола лениво отсалютовала и покинула площадь. Стейнер ощутил, как его с головой накрывает приливом безнадежности.

Фельгенхауэр направилась в Академию Воды, и Ширинов тут же издал хриплый, нетерпеливый возглас. Услышав его, Матриарх-Комиссар замедлила шаг и бросила взгляд через плечо.

– Марозволк, оставайся здесь вместе с солдатами и никого не пускай в Сумеречную бухту.

Зоркая в волчьей маске кивнула и встала на караул возле сторожки. За ней последовали и солдаты с топорами.

– Никто не должен покинуть остров. – Угловатая маска повернулась к Стейнеру. – Никто.

* * *

– Я уже думал, солдаты накинутся друг на друга, – прошептал юноша, направляясь в сторону кабинета Фельгенхауэр.

Сребротуман последовал за ними в академию безмолвной призрачной тенью. Он остался в вестибюле и кивком распустил охрану.

– Не о солдатах беспокоиться нужно, – ответила Фельгенхауэр, закрыв дверь в кабинет. – Ширинов обладает невероятной силой, а Хигир крайне хитёр. Результат нашей с Марозволк атаки почти предрешён.

Поднимаясь на этаж выше, Стейнер сглотнул, пытаясь представить вероятные масштабы бедствия.

– Сребротуман оказал бы поддержку? – полюбопытствовал юноша, добравшись до кабинета.

– Трудно сказать, – ответила Фельгенхауэр после недолгой паузы. – Во многих вопросах он сам по себе. Никогда не выказывает открытого сопротивления… Просто… его взгляд на мир разнится с нашим.

– Сколько ему лет?

– Что? – Фельгенхауэр закрыла дверь в кабинет. – Зачем тебе знать?

– Просто любопытно, – ответил Стейнер, вспоминая секрет Сребротумана.

– Не имею понятия – Зоркие редко делятся секретами. Он жил на Владибогдане ещё до моего приезда, что уже делает его немолодым. Почему тебе важен его возраст?

– Да так. Праздное любопытство, – заверил юноша, греясь возле огня.

– Поумерь его. Праздные люди мне ни к чему. И я не собираюсь сидеть и ждать, пока этот болван снова прибежит с жалобами в мой кабинет.

– А куда мы пойдём? – поинтересовался Стейнер.

На мгновение он понадеялся, что они покинут остров и все его тайны. Но что будет с Тифом, Тайгой, Сандрой и Кими?

– Школы проверим. В такие времена лучше напомнить, кто здесь главный.

Спускаясь по лестнице, Стейнер старался не отставать от быстро шагающей впереди Матриарха-Комиссара.

– Куда сначала?

– В Академию Земли – святыню Ширинова и большинства противостоящих мне Зорких.

Здание ничем не отличалось от Академии Воды, за исключением его обитателей – коренастых послушников.

– Колдовские силы отражаются на физической форме послушников по мере их использования, – поясняла Матриарх-Комиссар, как будто читая из книги.

– И что это значит? – шёпотом спросил Стейнер, переходя из одной классной комнаты в другую.

– Сначала темнеет кожа. Некоторые подвергаются глубокому изменению, и тогда их кожа становится серой и грубой.

Старшие дети в следующем классе глядели на Стейнера угрюмо и насмешливо, но он не обращал внимания на злобные гримасы, пытаясь вместо этого разглядеть в их лицах признаки колдовской метки. Все они выглядели грязными. Кожа одних детей имела оттенок жухлой травы, других – бледно-серый, отчего вид их казался крайне нездоровым. Юноша вспомнил Маттиаса Жирова, и во рту мгновенно пересохло.

– Матриарх-Комиссар! Какая честь увидеть вас в наших стенах, – сказал послушник. Он поднялся со стула и изящно поклонился.

– А ты чтишь Империю своей учёбой, Константин, – ответила Фельгенхауэр и кивнула учителю.

Зоркий носил выщербленную маску из чёрного металла, однако высеченное на ней мрачное выражение теряло эффект из-за вжатой в плечи головы Зоркого, будто он хотел забиться в угол класса подальше от Матриарха.

– Он сторонник Ширинова? – спросил Стейнер, когда они вышли в коридор.

– Оба они: ординарий Евтохов и Константин. – В голосе Фельгенхауэр отчётливо слышалось презрение.

– Какими умениями владеют дети?