Колдовская метка

Стейнер поднёс пергамент к фонарю: чернила уже расплылись и превратились в кляксы. Трудные для восприятия слова смывались вместе с надеждой. Записка выпала из рук, когда он понял весь ужас происходящего.

– Дерьмо…

Холодный ветер просвистел мимо сторожки, подхватив с земли клочок бумаги. Стейнер понимал, что пора бы подняться по изношенным и скользким ступеням да прокрасться в кровать.

– Следовало догадаться, что ты здесь замешан, – проворчал Стейнер.

На полпути вниз стоял Аурелиан, его взгляд был насмешливым, триумфальным.

– Вот ублюдок… А я ведь решил, что еду домой, – рявкнул кузнец, сжимая кулаки.

– Никто не едет. Ни я, ни ты. – Аурелиан спустился по ступенькам, неторопливо и самоуверенно.

– Я не подохну из-за какого-то выскочки, сына торговца из Хельвика!

Стейнер осмелился обернуться, и подозрения его тотчас подтвердились: обе статуи повернулись к нему, замахиваясь копьями, пока ещё одна фигура вылезала из-под брезента на пирсе.

– Логично, – признал юноша. – Раз трое послушников не справились, то нужны четверо.

– Где ж ты оставил свой драгоценный молот?

Стейнер молча себя проклял. Кувалда осталась внизу возле рабочей станции Кими, и забрать её уже не было возможности.

– Какая жалость, – добавил светловолосый мальчишка. – Пламенный привет тебе от Маттиаса Жирова.

Глубоко вдохнув, Аурелиан развёл руки и растопырил пальцы – знак, что скоро горло его наполнится драконьим огнём. Стейнер бросился вниз по ступенькам в сторону другого послушника, стиснул зубы и замахнулся правым кулаком. Парнишка из живого гранита только усмехнулся, зная, что его кожа непроницаема. Чем может повредить ему кулак? Да только рано он радовался: кузнец нанёс удар фонарём. Масло разлилось по лицу мальчишки и вспыхнуло ярким пламенем.

Руку Стейнера пронзила острая боль от разбитого фонарного стекла. Однако времени проверить рану не оставалось: он быстро уклонился от грозной атаки второго послушника с копьём. Кузнец не имел ни малейшего понятия, можно ли одолеть врага огнём, но ему повезло: мальчишка из гранита вцепился в лицо, выронив копьё на каменные ступени. Стейнер тотчас подхватил оружие и замахнулся, словно кувалдой. Деревянная рукоять сломалась пополам о гранитную шею противника.

– Глупый ход, – проворчал молодой кузнец.

Он поднялся на несколько ступеней, но вспомнил про Аурелиана. И не зря. Поток огня уже летел в его сторону. Юноша бросился прочь со ступеней, и время как будто замедлилось. Несколько ощущений завладели его вниманием: отдающееся болью сердцебиение в груди; струя жара на спине; пылающий огнём послушник, который споткнулся о товарища. Неожиданная встряска дала понять, что Стейнер скатился в самый низ. Его окутали клубы дыма и ночная прохлада.

Аурелиан уставился на него в неверии. Как он умудрился не сломать лодыжку было загадкой. Показав непристойный жест, Стейнер устремился вперёд, глядя на пришвартованную в конце пирса «Надежду Дозорного». Он бежал, позабыв о девушке со злыми глазами, которая преграждала путь к кораблю, и не обращая внимания на пронзительный вопль.

Со скал метнулся рой летучих мышей, ударив юношу кожистыми крыльями. Он замедлил бег и споткнулся, когда существа набросились на руки, лицо, голову и грудь. Стейнер закричал от жалящей боли: его рвали когти, кусали острые зубы. Его настолько окутало чёрное мышиное облако, что он не мог понять, в какую сторону бежать. Внезапно он оказался в воде; холодные глубины вытеснили воздух из лёгких. Солёная вода заполнила рот, а ноги судорожно взбивали воду, не осознавая, где поверхность, а где дно. В конечном счёте, юноша вынырнул на поверхность, судорожно вдыхая ледяной воздух.

– Сюда! – кричал голос поблизости.

Сморгнув воду, Стейнер увидел Аурелиана. Тот стоял на краю пирса, и в горле его уже зарождалось пламя. Кузнец нырнул под воду, загребая руками и ногами и чувствуя, как отлив уносит его к утёсам. Поверхность моря озарилась сиянием, заставив его удвоить усилия. Пути назад больше нет. Очередная вспышка над головой осветила толщу воды и камни на дне. Осмелившись ещё на один вдох, Стейнер осторожно высунул голову на поверхность и вновь нырнул, чтобы уплыть от послушников и их атак.

* * *

Если не считать мерцания кварцевых камней пещеры и оранжевых отсветов горнов, тьма была кромешной. Стейнер присел на корточки, шевеля угли и отчаянно дрожа, но огонь давно погас, и ледяной холод пробирал до костей.

– Кими, – всё, что он выдавил, стуча зубами.

Проход казался длинным, намного длиннее, чем он помнил. Долгие, мучительные минуты он на ощупь брёл среди грубых каменных стен, пока в темноте не появилось мерцание кузницы.

– Кими? – прохрипел Стейнер, тяжело ступая в сторону света.

Зной горнов ласкал кожу, пока он плёлся вперёд с закрытыми глазами. Юношу сотрясала дрожь под обожжённой, но всё ещё мокрой одеждой. Шёл он до тех пор, пока жара не оказалась совсем рядом, прижимаясь к нему, высасывая силы. Стейнер опустился на колени, широко распахнув глаза. Перед ним стояли Кими, Тиф и Тайга, на их лицах суровость мешалась с изумлением.

– Сколько порезов, – выдохнула Тайга.