Колдовская метка

– Достойный вопрос, – похвалила женщина, стоя возле кабинета и слушая за дверью урок. – Те, кто родился с силой земли, редко теряются – они всегда найдут север. При правильном обучении дети способны призвать могучую силу и трансформировать тело в живой гранит. Пример ты видел сам.

Стейнер кивнул, но ничего не ответил.

– Обученный Зоркий силой мысли поднимает предметы с земли, – продолжала Матриарх-Комиссар.

– Как Ширинов поднял Максима.

Фельгенхауэр кивнула.

– Самые сильные из нас умеют превращать плоть в камень.

В конце коридора на страже стояли два солдата. Матриарх-Комиссар оценивающе глянула на каждого из них и разразилась громкой тирадой недовольным тоном на сольском языке.

– Что вы им сказали? – поинтересовался Стейнер, выходя из академии.

– Велела отполировать ботинки, почистить плащи да почаще мыться. Раз не хотят хранить мне верность, пусть хотя бы выглядят как солдаты.

* * *

Можно было бы сказать, что здание Академии Пламени тоже ничем не отличалось, если, конечно, не иметь обоняния.

– Что это за запах?

– Сера. Дети, рождённые с силой огня, зачастую издают неприятные запахи. Знавала я человека, который пах копотью… – Матриарх-Комиссар внезапно затихла.

Стейнер огляделся.

– Вам плохо?

– Что? Нет. Всё в порядке. Запах… Большинство учеников пахнут серой, или серой самородной, как называют этот элемент в Хлыстбурге.

Уроками Матриарх-Комиссар не интересовалась, но сосредоточила внимание на солдатах, высказав им суровые упрёки.

– Какие силы у этих детей? – спросил Стейнер, поднявшись на этаж выше.

– Сам погляди, – ответила Фельгенхауэр, указывая на просторную комнату без мебели.

Как оказалось, мебель отсутствовала неспроста: рядом друг с другом стояли трое детей лет четырнадцати, извергая огонь, как Аурелиан.

– Думаю, лучше уйти, – поторопил начальницу Стейнер. В горле его пересохло; сердце в груди забилось сильнее.

– Погоди, ещё рано, – возразила Фельгенхауэр.

В углу комнаты прямо перед послушниками стоял ещё один ребёнок. Одежды на нём не было, но нагота его совсем не смущала.

– Что, во имя Фрейны, здесь происходит…

Фельгенхауэр поднесла палец к губам угловатой маски, призывая к молчанию.

– Смотри.

Нагой послушник превратился в живой язык пламени, окутанный оранжево-красным вихрем.

– Пугающее зрелище, – прошептал Стейнер.

– Огонь – величайший из даров дракона. Дети обладают способностью вызывать пламя, вдыхать его, производить удушающие клубы дыма, бросать огненные стрелы, будто копья. Они становятся неуязвимыми к ожогам. Когда Император прикажет им идти на Шанисронд, нападение их сравнится с возвращением драконов.

Фельгенхауэр развернулась и зашагала вниз по лестнице, оставив смущённого Стейнера стоять под гневными взглядами послушников.

– Полагаю, вам известно о Жирове, – пробормотал юноша.

Матриарх-Комиссар ждала его перед дверью в Академию Воздуха, сцепив руки в замок за спиной и гордо подняв подбородок.

– Вы не зайдёте?

– Нет смысла. – Фельгенхауэр рассматривала горы высоко над площадью. – Если дождь не слишком сильный, Зоркие отводят послушников в скалы. Они утверждают, что нельзя научиться силам ветра, если не ощущать его на собственных лицах. По мне, они безумцы.

– Здесь живёт Сребротуман?

– Не совсем. Сребротуман не преподаёт в школе. Он владеет силами ветра и огня. Никто не знает, где он живёт. Он просто существует.

Фельгенхауэр направилась прочь, не дав Стейнеру возможности продолжить расспросы.

– А что значит слово «Voda»? – крикнул Стейнер, когда Матриарх-Комиссар перешагнула порог последней академии.

Она повернулась, пока он поднимался по ступенькам.

– Это «вода» по-сольски.

– Но силы воды исходят не от драконов. – Юноша с гордостью озвучил то немногое, что знал о колдовстве.

– Да ты эксперт, – протянула Фельгенхауэр безразличным тоном. – В Империи, если ты не Зоркий, подобные знания приведут к твоей гибели.

– Я, э-мм, где-то подслушал это, сам не помню где. – Стейнер улыбнулся и пожал плечами.

– В Академию Воды отправляют детей, рождённых с силой водной стихии, – тихо произнесла Фельгенхауэр. – Послушникам не подходит имперский стиль преподавания. Мы призываем их использовать другие силы, обучаем другим дисциплинам.

– Вызывающие дождь Зоркие нынче не в почёте? – глядя в нахмуренное небо спросил Стейнер.

– Почти никто не завершает обучение, – пояснила Фельгенхауэр.

– Почему?

– Потому что в первый год выживают лишь единицы.

* * *

Стейнер ворочался на кровати, отбрасывая ногами простыни, которые так и норовили спеленать его.

Жиров.

Он соскользнул с кровати и зашипел, когда коснулся босыми пятками холодного каменного пола.

– Я не просил его спускаться в кузницу, – повторял Стейнер в тёмной комнате.

Он шагнул на овчину и принёс кочергу, чтобы разжечь огонь. Неожиданно дверная ручка повернулась, и юноша медленно выпрямился, крепко ухватившись за кочергу.

– Кто здесь?