Колдовской мир. Год Единорога

Человек в овале заколебался. Нет! Только не уходи! Я докажу… я…

Он опять заколебался. И я увидел ее… Ту, что призывала меня. Тянулась ко мне руками…

Не было больше мужчины, воина в Рогатом венце. Там была не та, что чуть не затащила меня в сети. Нет, на этот раз это была девушка, стройная, тонкая, тело ее слегка было прикрыто туникой цвета серебристой луны. Туника застегивалась на плече и спадала до середины бедер. На голове девушки было украшение в виде молодого месяца. Затем она пропала. Опять появился мужчина.

Я вынул кубок и неуклюже поднес его к своему лицу. Что за древняя мудрость пришла мне на помощь и подсказала, что я должен делать? В кубке ничего не было, но в нос ударил чистый свежий запах – запах листьев какого-то дерева, согретого утренним солнцем, пряный запах трав под ногами.

Как будто с глаз спала пелена, и я прозрел!

В овале что-то забулькало, поверхность его очистилась, и я увидел Груу, лежавшего неподвижно на боку. В темных тенях мелькали красные вспышки. Гафия шла к овалу, вытянув вперед руки. Она уже прошла мимо меня. Очевидно, та Сила, которая на какое-то время лишила нас возможности двигаться, устроила передышку. Крепко прижимая к себе одной рукой кубок, я бросился вперед и, выставив другую руку, загородил ей дорогу. В этот момент она была уже совсем рядом с изображением свернувшегося в клубок кота.

Лицо ее выражало волнение, глаза устремлены на овал. Сначала она просто оттолкнула стоявшую на ее пути преграду, не зная даже, что ей помешало пройти. Одной рукой мне трудно было с ней справиться. Я просунул пальцы ей за пояс и шагнул назад, увлекая таким образом ее за собой.

Она покачнулась и упала, и я вместе с ней. Тело мое навалилось на нее. Она яростно старалась вырваться. Думаю, она даже не знала, кто я такой. Я был просто барьером между ней и тем, к чему она рвалась. Она пустила в ход кулаки, зубы и ногти. Мне пришлось применить силу, чтобы прижать ее к полу. Я понимал, что кубок – единственное мое спасение. Пока я держал его и вдыхал странный запах, исходивший из него, голова оставалась свежей и иллюзии были нестрашны.

Я держался и надеялся, что кубок поможет и ей. Я чувствовал себя более или менее безопасно, пока находился к овалу спиной. Я приблизил кубок к ее лицу. Она мотала головой из стороны в сторону и, обнажив зубы, пыталась вцепиться зубами в мою руку, совсем как Груу в пылу борьбы.

Мы все еще дрались, когда…

Я все сильнее удерживал Гафию, все крепче прижимал к себе кубок, но мы уже больше не лежали в темноте на полу. Нас охватил страшный холод, – казалось, ни одно живое существо не может выдержать его в течение хотя бы одной минуты. Потом стало опять светло. Взвилось красное пламя. Сначала нас чуть не убил холод. Теперь жар грозил спалить наши тела.

Гафия лежала тихо, закрыв глаза. Но я чувствовал, как быстро поднимается и опускается ее грудь, ловя воздух. Я поднялся на колени и огляделся по сторонам. Жар был настолько сильным, что каждый вдох, казалось, готов был обуглить легкие. Скала под нами раскалилась докрасна. Я поспешил стащить с нее Гафию и прислонил ее к себе, чтобы она не сгорела. Пахло палеными волосами. Я повернул голову и увидел Груу, неподвижно лежавшего рядом.

Нас окружала стена желто-красного пламени. Ветер, которого мы не ощущали, то и дело раздувал пламя, и длинные языки огня тянулись к нам. В яркой стене пламени не было просветов, и я не мог разглядеть, что за ней находится. Возможно, наше неповиновение настолько разозлило Силу, обитавшую в башне, что она бросила нас в эту тюрьму, дабы быстрее закончить дело, обратив нас в груду горелых костей.

– Диана! – Гафия открыла глаза. Они все еще смотрели куда-то позади меня. Она наверняка искала видение, которое заманивало ее в башне. Она нахмурилась, когда к ней вернулась способность к нормальному восприятию действительности. Она посмотрела на меня с таким гневом, словно с удовольствием швырнула бы меня в огненное море. – Диана… Диана была здесь! Она наконец-то позвала меня!

Гафия подняла обе руки и оттолкнула меня так резко, что я оказался слишком близко к огню, пришлось отпрыгнуть и вскочить на ноги. Кубок я сжимал изо всех сил.

– Все это было иллюзией, – возразил я.

Гафия утверждала, что знает так много о колдовстве, почему же она сама не видела, как заманивали Груу, как я дважды столкнулся с тем, что должно было увлечь меня во Тьму?

– И что же ты видел?

Стоя перед ней, я сказал с необыкновенным жаром:

– Груу пошел к другому коту. Сначала я увидел женщину, – я не собирался вдаваться в подробности, – а потом мужчину в Рогатом венце. А ты… ты видела свою богиню… Лунную дочь?

Я думаю, что сначала Гафия не хотела меня слушать, что она все еще была так ошеломлена иллюзией, что чувствовала только гнев и использовала его, чтобы заглушить мой голос. Она подняла руку, сжала ее в кулак, как будто собираясь ударить меня, а затем, сделав шаг, зацепилась сапогом за обмякшее тело Груу и упала прямо на кота.

– Груу! – громко закричала она.