Колдовской мир. Год Единорога

Приподнявшись, она обхватила голову кота руками и посмотрела в его полузакрытые глаза. Я подумал, не умер ли он, не высосала ли его жизнь какая-то приманка, которую та тварь приготовила для него.

– Груу! – Она гладила его по голове, затем посмотрела на меня. – Он… нет! – Она зарылась пальцами в мех на шее кота. – Он не умер! Ты… – Прижимая голову кота к груди, она снова взглянула на меня. – Ты видел Груу – что с ним случилось?

То, что она не видела, как кот прыгнул в эту ловушку, не должно было меня удивить. Я уже понял, что для каждого из нас было создано самое подходящее искушение. Груу несомненно потянуло к кошке, самке его вида. И меня сначала манила соблазнительная женщина, потом нечто более тонкое – Великий лорд.

– Его заманили видением другой кошки, самки!

Гафия покачала головой, словно до сих пор еще не очнулась от сна:

– Я нашла Святилище, я была… – Она замолчала, руки ее продолжали гладить голову кота. – Ты ее не видел. Ты видел других… – Гафия посмотрела на пламя, которое тянулось языками к моей спине.

– Это тот, кто насылает иллюзии.

Она содрогнулась, и страх охладил ее, несмотря на окружавшее нас пламя.

– Он от Тьмы! Но почему?.. И Груу… – Она посмотрела на его голову, смирно прижавшуюся к ней. – Как мы сюда попали? – спросила она после долгого молчания. Голос ее был теперь спокоен. Похоже, она приняла то, что случилось, и была готова встретить неизбежное.

Я рассказал ей все о кубке и о запахе, разрушившем являвшиеся мне иллюзии; о том, как я не пустил ее в светлый овал, после чего мы перенеслись в новое место. Она слушала. По всей видимости, она не только поняла все, что я рассказал ей, но и, применив свои знания, составила собственное представление о случившемся.

– Все трое, – медленно произнесла она. – Всеми троими управляли в одно и то же время. Заклинание, которое наслали на нас вассалы, подействовало. Они управляли нашими телами. На нас одновременно воздействовала воля троих всадников. Но в башне этот контроль уже не работал. Там на нас влияли поодиночке. Бедный Груу, хотя он и мудрый зверь, но понятия не имеет об иллюзиях, поэтому он первый и попался в ловушку. А ты… у тебя была защита, о которой они не подозревали.

– А ты не видела, что они показывали мне? – спросил я осторожно.

Отчего она молчала и не вмешивалась, пока меня соблазняли видения? А может, в то же самое время ей являлась Диана?

– Я видела Святилище – Лунное святилище. Свет падал на алтарь. Я ждала, потому что знала, что она придет. Ведь это было место, которое я искала. Нет, я не видела то, что было уготовано тебе. Но в этом овале не могло находиться одновременно несколько изображений, для каждого из нас. Когда им не удалось завлечь тебя, появилась Диана, которую я ждала. Сила твоего кубка разрушила их планы. Ты освободился и смог освободить меня… Но, – она мельком взглянула на огненную стену, – куда они нас сейчас отправили?

– Туда, где еще хуже, – ответил я. – Не знаю. Если есть возможность выбраться отсюда, надо действовать, прежде чем изжаримся окончательно.

Гафия приложилась щекой к голове кота.

– У меня нет больше лозы, – сказала она. – Мои знания здесь не помогут. Мы находимся в самом центре Тьмы, и надежды на то, что мы доберемся до Света, нет никакой. Ведь между двумя мирами нет сообщения. Они встречаются на границе и борются друг с другом. Только мы от этой границы очень далеко, и лунная магия не придет мне на помощь.

Я не мог поверить в то, что она готова покориться судьбе. Я был твердо уверен в том, что она не сдастся ни при каких обстоятельствах, какими безвыходными они ни казались бы. То, что нам частично все-таки удалось одержать победу над Темными Силами, внушало мне оптимизм.

Гафия в это время расстегивала застежку своей сумки. Она вынула пакет с сушеными листьями. Отобрав семь листочков, она положила их в рот и тщательно разжевала.

– Что?.. – хотел я спросить.

Она покачала головой и показала на свой рот, давая понять, что не может говорить. Затем она опять дотронулась до головы Груу, и я понял, что она занята лечением кота.

15

Гафия вынула изо рта комок пережеванных листьев, осторожно приложила его к векам кота и размазала. Потом притронулась кончиками пальцев к его макушке. На пламя, полыхавшее вокруг, она не обращала никакого внимания. Жар, однако, становился сильнее. Как я ни пытался, ничего сквозь огненную занавесь разглядеть не удалось.

Испокон веков огонь служит человеку и в то же самое время является его проклятием. Я почувствовал, что пламя в любой момент может сомкнуться и поглотить нас. Гафия положила голову кота себе на колени. Глаза ее были закрыты. Она, по всей видимости, старалась вернуть жизненную силу, которую враг из башни пытался из нас выкачать.

Груу пошевелил лапой и издал звук, похожий на мяуканье растерянного котенка. При этом обнажились грозные клыки. Гафия погладила его между ушами, провела рукой по челюсти:

– Все хорошо. Он просыпается.

– Зачем? – усмехнулся я, показав на пламя. – Зачем надо его будить?