Колдовской мир. Год Единорога

Неизвестная отступила в сторону, пропуская гостя внутрь. У очага на низком стуле сидела Ауфрика. Она не пошевельнулась, чтобы приветствовать вошедшего, положившись во всем на неизвестную, словно та, а не Ауфрика была здесь хозяйкой.

Как заведено в здешних краях, рог на столе был наполнен добрым вином гостеприимства. Рядом стояло блюдо с приветственными пирогами. По обычаю женщина протянула гостю руку, легкими и прохладными пальцами прикоснувшись к загорелому запястью старейшины. Она пригласила Омунда к столу и опустилась на табурет напротив него.

– Мой господин и я должны за многое поблагодарить вас, старейшина Омунд, вас и всех жителей Уорка, – сказала она, пока тот старательно потягивал вино, радуясь знакомому вкусу напитка, вдвойне приятному в этом ставшем вдруг странным и незнакомым доме. – Вы подарили нам вторую жизнь… это великий дар, и мы в долгу перед вами. Вы пришли узнать, кто мы, и это справедливо.

Она лишила его возможности задавать заранее приготовленные вопросы – она обращалась к нему, словно сама леди Вестдейл. Но Омунд и не мог осмелиться перебить ее: это было бы неуместно.

– Мы пришли из-за моря, – продолжала женщина, – из страны, залитой кровью и опустошенной Гончими. И пришлось нам выбирать между смертью и бегством. Никто – мужчина то или женщина – не выберет смерть, пока еще есть надежда. Так и мы: сели на корабль и поплыли искать пристанище. Есть такой народ, сулькары, жители прибрежных портов. От них-то мы и узнали о вашей земле. И отправились на их корабле в путь. Потом… – Ее голос дрогнул, и она посмотрела на свои руки с длинными пальцами, лежащие на столе. – Потом был шторм, – продолжила она, словно отбросив колебания. – Он разбил корабль. Когда мы спускались в лодку, обломок мачты ударил моего господина, и он упал вниз. По великой милости… – Тут пальцы ее шевельнулись, изобразив какой-то знак. Омунд заметил, что Ауфрика вздрогнула и глубоко вздохнула. – По великой милости он упал в мою лодку. Но больше никто уже не смог добраться до лодки, волны понесли нас, и мы дрейфовали, пока вы нас не нашли. Не стану обманывать вас, старейшина. Все, что мы имели, кануло в воду вместе с кораблем. Теперь у нас ничего нет: ни вещей, ни родни на вашем побережье. Мой господин поправляется день ото дня, он учится всему, словно малый ребенок, только много быстрее. Все, что забрал у него шторм, быть может, никогда к нему не вернется, но жить в этом мире, как положено мужчине, он сможет. Что касается меня… спросите Мудрую, она знает, что́ я умею и чем могу быть вам полезной.

– Но не лучше ли вам отправиться в Вестдейл?

При этих словах Омунда женщина отрицательно покачала головой:

– Сюда принесло нас море, и в этом явно есть некий смысл. – Она снова начертила на столе какой-то знак, и при виде этого благоговение Омунда усилилось, ибо понял он, что мудростью своей она не только не уступает Ауфрике, но и превосходит ее и лишь служанкой незнакомке та могла быть. – Мы останемся здесь.

Омунд не стал сообщать ни о чем лорду в Вестдейл. А раз годовая подать была уже отправлена в Джурби, людям лорда незачем было приезжать в Уорк. Сперва женщины сторонились незнакомки. Но когда та помогла Елене при родах, да таких тяжелых, что все были уверены, что не выйти младенцу живым из чрева, а он вышел и остался жить, и Елена тоже – незнакомка начертила тогда на животе роженицы несколько рун и напоила ее травяным настоем, – вот тогда разговоры прекратились. И все-таки женщины не были с ней столь дружелюбны, как с Ауфрикой, ведь была она чужой им по крови и неизвестного рода, но они всегда называли ее госпожа Алмондия. И точно так же почтительно обращались к ее мужу Труану.

Как и сказала Алмондия, он поправлялся, а когда совсем выздоровел, вышел в море с рыбаками, а потом придумал новый способ забрасывать сеть, и уловы сразу выросли. Сходил он и в кузню и долго возился там с куском найденного в горах металла, пока не выковал меч. С ним он упражнялся каждый день, словно на случай грядущей надобности.

Частенько леди Алмондия и Труан отправлялись в горы – туда, куда не любили ходить жители Уорка. Впрочем, мужчины пасли там полудиких овец, которых разводили ради их шерсти. Встречались в тех местах и олени, и иная дичь, разнообразившая стол рыбаков. Но были там и обиталища Древних.

Ведь когда предки народа Долин пришли сюда с юга, не была эта земля пустынной. Но мало было Древних, многие из них ушли, а куда – не ведали люди. Оставшиеся же редко общались с пришельцами, старались держаться повыше, на пустошах, и встретить их можно было лишь случайно. Странные были эти Древние, и не все одного вида, как люди Высшего Холлака. Некоторые казались просто чудовищами. Но в основном они не угрожали людям, только отступали все дальше и дальше.